Артур Прядильщик - Сирахама

С другой стороны, пожелание ЭТОМУ пациенту скорейшего отправления на ту сторону ей в данном случае казалось исключительно уместным.

Сегодня она была в официально-цивильном. Деловой костюм — черный пиджак и юбка, белая блузка и туфельки-шпильки для извлечения музыкальных звуков из любых полов.

Когда она гарцевала по коридору института — врачи и больные высыпали из кабинетов и палат. Ну, их тоже понять можно — скука ж! Да и посмотреть было на что — Полина Николаевна Светлова выглядела прекрасно не только для своего «сороковника», но и с тридцатилетними могла потягаться. А что! Детей нет, семьи нет, свободная птица, постоянные тренировки и, главное, постоянное хождение по краю, щедро сдобренное адреналином… не до потери физической формы, знаете ли. Правда, волосы уже полностью седые и их приходится красить… но — чего мужчины не знают, им не повредит. Верно?

«Секси-баба!» — цокнул языком подвозивший ее лейтенант Синельников, оглаживая взглядом абрис своего капитана. И сделал попытку узнать о ее дальнейших, после посещения госпиталя, планах на вечер. А ведь женатик!

В Управлении — вот же романтики! — решили, что неприступная Светлова влюбилась на старости лет! Тут же байку какую-то сочинили, фантазеры!

Она положила папку на невысокий столик и неторопливо стала развязывать тесемки. И усмехнулась, вспомнив эпизод одного фильма. А почему бы и нет…?

Грациозно сняла «учительские» круглые очки и затянула :

— Как видите, мы за вами давненько наблюдаем, мистер Андреев… Оказывается, вы живете двойной жизнью. В одной жизни вы — Андреев Валентин Иосифович, работник уважаемой нефтедобывающей компании, у вас есть дача, машина, и вы даже… — Полина Николаевна осуждающе покачала головой, перевернув страницу досье. — Развелись с женой пять лет назад… У вас даже есть дочка. Все, как у миллионов нормальных людей…

Мужчина на койке, разумеется, молчал. Он до сих пор не приходил в себя. Какие-то непонятные медицинские приборы помаргивали огонечками, показывали какие-то кривые… И не было заметно никакого изменения состояния…

На безусом и безбородом расслабленном лице круглолицего шатена, действительно, казалось застыла едва заметная легкая улыбка.

— … А в другой жизни вы… нет, не хакер по кличке Нео, а… непонятно кто. Ваша должность в «ДальВостокНефтеГаз» — явная синекура. Характер некоторых шрамов на вашем теле — огнестрельные ранения, причем, полученные в разное время. Тренированное тело… вполне-вполне, на мой вкус…

Полина перевернула листок в папке:

— А вот — причина смерти граждан Тряпишина и Ковыкаева. Она подозрительно одинакова и весьма специфична — дислокационная асфиксия, вызванная травматическим смещением гортани. Предположительно, после удара в горизонтальной плоскости тупым предметом — ребром ладони или доской. Лично я ставлю на ребро ладони — мне так интереснее. И — мало этого — разрыв артерии мозговой мембраны вследствие удара тупым предметом в височную область… У обоих. Что в этом такого, спросите вы? Напоминаю: темно, слякотно, холодно — в тот день, если помните, шел снег с дождем — фонари слепят глаза, гопники гнут пальцы, «чёкают» и «слышкают», на заднем плане хныкает гражданочка Кривцова Елизавета Сергеевна… и — молниеносное убийство, совершенное способом, множество раз до этого отработанными. При этом у одного жмурика — все повреждения с левой стороны, а у другого — с правой… Я тут попыталась себе представить — так вот я бы так не смогла… Ну, разве что сейчас, после известных вам недавних событий. Только вот как вы, такой тренированный убивец, на нож нарваться умудрились? А я вам скажу! Девочка, которую эти ублюдки трах… изнасиловать хотели, могла увидеть то, чего видеть была не должна. А когда вас ножом пырнули — понимаю, бывает! — тут-то и не вынесла душа поэта… Нэ ?

Полина помолчала, разглядывая приборы.

— … Когда мои подчиненные стали собирать информацию, то я изрядно обогатила свой запас вежливых намеков — мне столько раз сказали о нежелательности проявления любопытства. Да-да, Валентин Иосифович, следаку по особо важным не побоялись об этом намекнуть! Меня стали вежливо просить не лезть не в свое дело. Не дело, де, полиции, ковыряться в грязном белье Министерства Обороны… Но, повторяю, вежливо! Вот что значит — наработанные очки репутации! Пришлось собирать информацию самостоятельно и — келейно… Ах да, чуть не забыла — спасибо, что напомнили! Мелочь: вы, гражданский, без знакомых, без родственников, без связей, лежите в военном госпитале. После того, как вас сюда положили, на всем этаже на окна повесили жалюзи, которые до этого не могли повесить год! Жучков в вашей палате, конечно, нет — тут все-таки множество медицинских приборов — но у персонала есть предписание сообщать по команде, если вами кто-нибудь станет интересоваться.

Полина неуверенно тронула руку мужчины, провела пальцами по волоскам. Да, то самое ощущение. Слабое и едва заметное, но — оно! Она неожиданно испытала робость:

— Мне, честно говоря, плевать на все это. Я, — Она глубоко вздохнула, будто перед прыжком в холодную воду. То, что она собиралась сказать было… глупо и иррационально… — Я прошу о второй попытке! Даже — только никому не говорите — умоляю! Тут у меня все скоро завершится и возможность начать заново будет — на меня уже прайсик выписали, а ублюдочное начальство умыло руки — я ему хорошо в свое время мозоли оттоптала. Компромата у меня нет, торгонуть нечем… И родных нет — семьей при такой гадской работе только полная дура обзаводиться будет… Хотя, то, что дура — это, как раз, да — сто процентов! И душа моя нахрен никому не сдалась… Так что и предложить-то взамен нечего…

Полина запнулась — хотя глаза мужчины были закрыты, отчетливо вдруг показалось, что он внимательно смотрит… тяжелым взглядом… и глаза у него — целиком черные, без белка и радужки…

«Мисаки будешь давить — убью!» — Почудилось ей вдруг… или она совсем головой двинулась. — «Вернешься обратно»

— Возвращаться мне некуда будет… наверно. — «Совсем сбрендила, Полинка, с воображаемым голосом говоришь!» — Я и завещание позавчера накропала, чтоб кремировали. Все эти многочасовые посиделки на похоронах меня вымораживают… а я завсегдатай этих мероприятий. Я договорюсь с девочкой. Взрослая ж, все-таки, женщина… Цундере не обещаю, но «настоящую японскую женщину»… как-нибудь потяну. Ну и навыки следака… вдруг пригодятся? Нэ, аната ?

«Не ешь меня, Иван-царевич, я тебе еще пригожусь!» — Усмехнулась она про себя. С облегчением и надеждой.

Обратно в ожидающую ее машину она летела по коридору, как на крыльях.