Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!

… – Четыре броненосца, два крейсера, полтора десятка миноносцев, – доложили командующему укреплением Джамилю, как только он выскочил из своей комнаты, услышав сигнал тревоги.

– Транспорты?

– Два парохода, но, похоже, это гидрокрейсеры…

– То есть десанта не ожидается… Ладно, обстрел выдержим, да будет на то воля Аллаха… Командованию сообщили?

– Как только обнаружили противника.

Хоть русские корабли находились еще достаточно далеко, расчеты орудий на батарее заняли свои предписанные места, и с дальномера стали исправно поступать данные о русской эскадре. Пока было далековато для открытия огня, но ни Джамиль, ни его подчиненные и не ожидали, что гяуры сразу дуриком начнут атаковать.

Произошло вполне предсказуемое: над фортом появились два аэроплана, причем на приличной высоте, так что не было смысла приказывать артиллеристам бежать за винтовками и пытаться сбить наглых авиаторов.

А тем вполне хватило двадцати минут, после которых они взяли курс к своему флоту.

Джамиль-бей наконец-то разрешил своим подчиненным позавтракать.

Но через полчаса доложили, что два русских крейсера в сопровождении эсминцев приближаются к батарее. Началось…

С дальномера исправно докладывали:

– Пятьдесят семь кабельтовых… Пятьдесят четыре… Пятьдесят три…

По бортам крейсеров пробежали цепочки вспышек, а над головой снова зажужжали два аэроплана.

Залп вздыбил волны под самым берегом – недолет, причем серьезный.

– Огонь! – скомандовал Джамиль своей батарее, и все шесть пушек дисциплинированно выплюнули смерть в сторону русских крейсеров.

Хотя… Какая там «смерть»? Первым же залпом попасть в маневрирующий корабль на расстоянии более чем в пять миль? – Фантастика!

Контр-адмирал Покровский с неудовольствием пронаблюдал, как лег первый залп с «Памяти Меркурия» по турецкому берегу.

– Михаил Михайлович, прикажите прибавить несколько делений вашему артиллеристу…

– Так точно, ваше превосходительство. – Командир крейсера Остроградский мысленно матернулся по поводу реплики начальника отряда: «А то я сам не вижу, что явный недолет…»

Но приказа отдать не успел. Неподалеку от борта стали вырастать фонтаны всплесков от вражеских снарядов. На относительно безопасной дистанции – в ста-двухстах метрах…

Шарах!!!

Шестидюймовый фугасный не просто попал в крейсер – попал в самый что ни на есть мостик. И исправно взорвался. Сила взрыва и летящие осколки добросовестно выкосили все живое, что в данный момент на мостике находилось: адмирала, командира корабля, трех офицеров и семерых матросов. Этот снаряд оказался буквально «золотым».

– Смотрите, «Память Меркурия»! – Непонятно кто из находившихся на мостике «Евстафия» попытался привлечь внимание остальных к взрыву на флагмане Покровского, но было это совершенно излишним – все и так смотрели на крейсера.

– Что за черт! Так не бывает!! Первым же залпом!!! – Командующий не скрывал своего недоумения. – Запросите о потерях и повреждениях. Явно что-то случилось – отворачивают с курса.

Прошло не менее двух минут, прежде чем пораженный корабль ответил.

– Ваше высокопревосходительство, передают, что убиты контр-адмирал Покровский, командир крейсера и еще десять человек. В командование вступил старший офицер Тихменев. Особых повреждений нет, управление перенесено в боевую рубку.

– Дьявольщина! – Эбергард в сердцах чуть не грохнул биноклем по ограждению. – Какого лешего они вообще на мостике делали? На вальдшнепов поохотиться прибыли?

– Ну, кто же ожидал этого шального снаряда, Андрей Августович, – попытался успокоить начинающего уже раздражаться командующего Плансон. – Андрей Георгиевич уже заплатил за свою неосмотрительность по самой высокой цене. Что произошло – то произошло… Как действуем?

– Курс к берегу, то есть к крейсерам. Пусть они еще немного постреляют, а потом сменим. Нужно размолотить это наглое укрепление в пыль…

– Юпитер, ты сердишься…

– Да, черт побери! Но дело не в этом – у турок не должно появиться даже иллюзии, что они здесь одержали хоть малюсенькую победу, так что на месте этой батареи необходимо оставить лунный пейзаж. Не считаясь с расходом снарядов.

… – Юзбаши! Мы попали!!

– Одним снарядом, причем остальные легли с большим недолетом. – Джамиль не испытывал эйфории. – Орудиям! По выстрелу с интервалом в десять секунд на том же прицеле! Первое, огонь!

Пушка немедленно отозвалась грохотом, за ней вторая, третья…

Командир батареи прекрасно понимал, что на каком-то из орудий, на счастье, напутали с дистанцией, и хотел выяснить, на каком именно.

Первые три выстрела дали, как и в прошлый раз, далекие от русских всплески, а вот четвертое положило снаряд почти под самый борт крейсера. Оставалось только установить соответствующий прицел всей батарее…

– Аэропланы!

На батарею действительно заходила сверху одна из летающих лодок с «Императора Александра», вторая закладывала поворот в небесах, поотстав километра на полтора, причем в заходе первой чувствовалась определенная агрессия, а не просто желание понаблюдать за падениями снарядов со своей эскадры…

Кстати, «Кагул» обстрел форта продолжил и положил очередную серию уже непосредственно перед бруствером. Пока никто не пострадал, но землей и камнями турецких артиллеристов посыпало здорово.

Самолет того времени скорость имел относительно скромную… Но достаточно приличную, а если учесть, что классическое ускорение свободного падения с каждой секундой будет все сильнее разгонять сброшенную с него стальную стрелку (флештту), то можно представить, какую скорость наберет она перед самым падением на землю… Но звук все равно быстрее…

Турецкие артиллеристы, услышав, что в облаках «многоголосо засвистело», стали испуганно задирать головы к небесам. Казалось, что какой-то хор ангелов глубоко вдохнул и стал исполнять на одной звенящей ноте унылую, но грозную мелодию…

А потом застучало стрелками по земле и по брустверу, зазвенело по железу орудий и лафетов, из груди стоявшего рядом с Джамилем дальномерщика с фырканьем и струей крови вырвалась очередная флештта, и тот, взмахнув руками, ничком рухнул на песок.

Всего убило пятерых на всей батарее. Из шестидесяти человек, находившихся у пушек, но главное было не это, а тот ужас, который родился среди артиллеристов форта перед неотразимой атакой с небес. И когда в нее вышел второй русский аэроплан, когда снова засвистело сверху, расчеты без команды бросились в снарядные погреба. Но входы туда были достаточно узкими и не могли мгновенно пропустить под защиту бетонных сводов всех желающих спастись от стального ливня – тела еще семерых турецких артиллеристов прошило стрелами, когда они пытались укрыться от смерти, пришедшей из облаков [12].