Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 2. Кольцо Нефертити

Второе. Все ждут от вас антикоммунистической позиции и отмежевания от прогерманских элементов. От прогерманских элементов избавиться нельзя, но можно по примеру союзников провести денацификацию и в Аргентине. Будет укрепление международного престижа, и все прогерманские элементы будут у вас на крючке – любое правонарушение и им добавляется нацистская деятельность. Я думаю, что люди поддерживающие идеи национал-социализма присмиреют. Но никто запретит вам проводить ту политику, которую вы сочтете нужной.

– А почему пропаганде можно верить по четвергам? – спросил Перон.

– Просто к слову пришлось, – сказал я, – можно четверг заменить на любой день недели, когда у человека хорошее настроение, он в этот день верит всему, что ему говорят.

– Хорошо, а какие ваши предложения в вопросах внутренней политики? – спросил президент.

– Необходимо развивать сельское хозяйство и обеспечивать более полную занятость населения, – сказал я. – Это поднимет благосостояние всего населения. Учесть весь интеллектуальный потенциал страны. Это будет в самое ближайшее будущее самым востребованным капиталом. Развивающийся бизнес должен иметь налоговые льготы. Строить промышленность не самостоятельно, а совместно с экономически развитыми державами, например, США и обеспечить военный паритет со своими соседями.

– Но наши соседи не угрожают нам, – возразил президент.

– Не угрожают, потому что знают потенциал вашей армии, – сказал я. – Разве у вас нет спорных вопросов с соседними странами?

– Конечно, некоторые разногласия есть, но это еще не повод к войне, – сказал Перон.

– А если в соседней стране будет установлен коммунистический режим, и он будет бороться за победу коммунизма в Америке и во всем мире? – спросил я.

– Тоже есть резон, но стране не хватит денег на решение военных и социальных задач, – возразил президент.

– И здесь тоже есть задумка, чтобы снизить военные расходы, – сказал я.

– Интересно-интересно, как это можно снизить военные расходы? – заинтересовался мой собеседник.

– Война закончилась, – сказал я, – а в Германии осталось много военного снаряжения. Форма в вашей армии, мягко говоря, напоминает немецкую. Обратитесь к командованию коалиционных войск с просьбой выделить в качестве помощи комплекты военной формы побежденной Германии. Девать ее некуда. А сбыть кому-то по дешевке – это хороший бизнес. Вот и решен вопрос снабжения армии вещевым имуществом. А это большая экономия бюджетных средств. И немцы обижаться не будут, и армия сохранит традиционный аргентино-немецкий дух.

– Я думаю, господин де Гомес, что вы согласитесь занять пост советника президента Аргентины по особым вопросам? – спросил Перон.

– Польщен вашим предложением, господин президент, – поблагодарил я его.

Я попал в непредвиденную ловушку и никак не могу выбраться из нее. Хорошо. Я смогу создать базу в будущем Аргентины, но как я выберусь домой? Старое кольцо бросало меня из стороны в сторону, и то я добрался до дома. Но сейчас-то не кольцо забросило меня в Аргентину, а немецкая подводная лодка. Если я сейчас крутану кольцо, то окажусь в современной Аргентине без средств и без документов. Думай-думай! Как это говорят китайцы: дао тхоу шан дун нао дай (шевелить мозгами до ран в голове).

Эти стихи я записал на русском языке в своей потайной записной книжке. Моя единственная ниточка, которая связывает с моей родиной.

Мое назначение состоялось без помпы. Сотрудники аппарата президента сразу окрестили меня «серым кардиналом» и отметили, что я не хожу к святому причастию и вообще не появляюсь в церкви. Это мне доложил один из доброхотов, которого я начал прикармливать и не афишировать наши с ним хорошие отношения.

А потом пришло и персональное приглашение от кардинала республики посетить его в резиденции. Кардинал принял меня очень ласково.

– Сын мой, – сладко сказал он, – за все время прибытия к нам вы ни разу не посетили храм Божий и ни разу не были на исповеди. К какому вероисповеданию вы себя причисляете? Советник нашего президента не может быть атеистом.

– Ваше преосвященство, – ответил я, – я просто сын Божий и сделал столько прегрешений, что не знаю, к какой религии себя причислить. Мне нужно подождать, чтобы Бог мне сказал, достоин ли я того, чтобы мне заходить в его храм.

Кардинал подумал какое-то время, потом сказал:

– Я буду вашим духовником. Приходите ко мне раз в месяц, чтобы в беседах о жизни нашей мы смогли обратиться к Богу и вместе помолились за спасение нашей страны. Но ваша откровенность говорит о том, что вы не потеряны для церкви. Идите с Богом, сын мой. Кстати, вы слышали, что скоро президент женится на молоденькой девушке по имени Мария Эва Дуарте? Она вроде и неблагородных кровей, и незаконнорожденная, по потом получила благородство происхождения и законность рождения. Я знаю, что вы специалист в этих вопросах и поэтому прошу вас посмотреть, не погрешу ли я против Бога, освящая их союз.

– Хорошо, Ваше преосвященство, – сказал я и вышел.

В церкви работает хорошо поставленная система информации и от внимания церкви не ускользает ничего. Мне кажется, что принципы католической разведки не будут лишними для разведывательной службы Аргентины.

На будущую Эвиту Перон не было каких-то особенно компрометирующих ее данных. Отмечались некоторые контакты с представителями эмиграции, которые достаточно активно работали в модельных агентствах, в артистических кругах, а основная масса эмигрантов в Аргентине это русские первой волны эмиграции и немцы, выехавшие из Германии до 1933 года. Обе эмигрантские колонии недолюбливали друг друга и, естественно, ничего хорошего друг против друга не говорили, но и про Эвиту ничего плохо ими не сказано. Даже от установленных агентов советской разведки и немецкой военной разведки за границей (Kriegsorganisation) не было ничего, хотя контакты и с теми, и с другими были. Я позвонил Его преосвященству и сообщил, что он со спокойной совестью может проводить брачную церемонию.

Свадебная церемония не отличалась какой-то пышностью. Полковник Перон был лидером военной хунты, но его постоянно старались оттереть от власти те люди, которые стояли в стороне, выжидая осечки. При неудаче они бы сказали, что были противниками, а при удаче заявили, что это они самые главные. Чисто по-наполеоновски: революцию замышляют герои, делают ее дураки, а результатами пользуются сволочи.