Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 7. Кольцо спасения

Я подложил еще дров в костер, проверил, где моя банка из-под краски, камни-кремни и уснул. Я чувствовал, что меня кто-то обнимал и гладил по всему телу, но это мне казалось просто сладким сном. Я спал на улице в теплой ночи под звездным небом, совершенно не думая о том, что могу и не проснуться, потому что консерваторы – враги всего нового, могли просто-напросто удушить меня и продолжать преспокойно себе жить по прежним порядкам и обычаям.

Я спал, и мне снилось, что я уже проснулся, лежу в своей постели, рядом жена, моя голова лежит у нее коленях, она гладит мои волосы и улыбается, а солнечные лучи ласкают мое лицо. Я сладко потянулся и увидел, что солнце бьет мне в лицо, вокруг меня стоит племя, а моя голова лежит на коленях женщины победителя во вчерашней схватке. В толпе я заметил и моего вчерашнего противника. Он стоял там как равный среди равных, и ничего угрожающего в его поведении я не заметил.

Я встал, взглянул на костер и увидел, что он потух. Я сунул руку в пепел и не почувствовал ничего горячего. Стал разгребать пепел и дуть на оставшиеся угольки и не увидел ни одного «живого». Неужели никто не догадался бросить несколько палок в огонь? Не догадались, а их нужно приучить к тому, что управляемый огонь – это друг, а не враг. Но, вероятно, повозиться с этим мне еще придется.

Я встал и в сердцах выматерился. Племя шарахнулось и отбежало от меня шагов на пять. Неужели и они знакомы с нашим матом? Вряд ли. Сами попробуйте, встаньте перед зеркалом и попробуйте произнести матерное слово. Только не делайте вид, что не знаете, что это такое и ни одного матерного слова не знаете.

В старые времена ходил такой анекдот. Чем отличается мат от диамата (диалектического материализма)? Мат знают все, но делают вид, что не знает никто, а диамат не знает никто, но делают вид, что знают все.

Так вот, встаньте перед зеркалом и выматеритесь. Увидите, что для произнесения матерных слов вам придется оскаливать зубы, потому что мат несет в себе агрессию. Любой мат, даже тот, который, как говорят некоторые люди, используется для связки слов. Мат должен пресекаться как словесная агрессия, направленная против находящихся рядом людей. Это должна быть соответствующая статья в уголовном кодексе, потому что все преступления начинаются с мата, с агрессии. Так и я, сказав бранные слова, обнажил свои зубы и показал агрессию по отношении к племени.

Командование над ними я принял вчера в бою. Сейчас племя ждет, какие последуют команды по распорядку дня и последующему существованию. Назвался груздем, полезай в кузов.

Многие туповатого мышления граждане на все лады кричат, что офицеры в армии дармоеды и т. д. т. п. Если бы в армии можно было обойтись без офицеров, то без них бы и обходились. Сами бы добывали себе пропитание, обмундирование. Сами бы занимались боевой и идеологической подготовкой. Сами бы проводили строевые занятия, смотры. Сами бы садили себя на гауптвахту и отдавали бы под трибунал. Сами бы боролись с дедовщиной и неуставными отношениями. Сами бы писали себе уставы. Сами бы думали, как им защищать свою родину и т. п. И армия была бы не армией, а бандой, против которой, в конце концов, объединились бы все порядочные граждане страны, и уничтожили бы ее до последнего человека, создав новую по образу и подобию всех существующих в мире армий.

Плохо, что туповатого мышления граждан избирают на различного рода должности и они уже по своему разумению недисциплинированного солдата, всегда мечтающего покомандовать генералами, начинают проводить военные реформы и хихикать, что, получили?

Я стоял перед племенем, а оно стояло передо мной и говорило – давай, командир, командуй. И, похоже, что у них даже языка своего нет, чтобы мысли свои выражать. Поставьте каждый себя на мое место и подскажите же, что мне нужно делать. А нужно что-то делать и немедленно, иначе люди опомнятся и скажут, а, ну, друг ситный, дуй отсюда, да побыстрее, а то мы тебя догоним, и тебе придется долго и с болью вспоминать о нашей встрече.

В армии с этим легко. В две шеренги, становись! Равняйсь! Смирно! По порядку номеров рассчитайсь! Вот уже и количественный состав известен, можно думать о силах и потребном количестве продовольствия. А еще нужен заместитель из местных, чтобы в случае чего подсказать, что мол, не едят они этого или водку не пьют совсем, вера не та.

Я пальцем подозвал к себе вожака. Этот жест понятен всем. И племя заинтересованно смотрело на меня, неужели я с утра буду утверждать свою власть побитием прежнего кумира? Не нужно создавать себе кумиров и тем более делать из кумиров своих врагов.

Я решил сделать инвентаризацию того, что есть в племени. Как я понял, скарбом и лишним имуществом они не отягощены. Постель – земля, крыша – небо, дом – весь мир. Я жестами ткнул в сторону племени указательным пальцем несколько раз, потом показал тем же указательным пальцем, что каждый должен подойти к нам и показать, что у них есть. Для этого я достал все, что было у меня в карманах. Минбай? Это по-китайски, обозначает ясно-бело, то есть понятно? Я еще добавил наше русское – «понятно?» Буду учить русскому языку всех. Так, потихоньку и языком будут владеть, хоть скажут что-нибудь. На мое «понятно?» бывший вожак не отреагировал никак. Пришлось это же «понятно» произнести как матерное слово. Мой помощник утвердительно закивал головой. Ну, что за люди? Говоришь им по-человечески – как об стенку горох. Но это же скажешь матом – с полуслова понимают. Так бы и сказал, начальник, а то все намеки да намеки.

Пока мой помощник ходил к племени и разъяснял мое требование, я собрал несколько веток и, воткнув их в землю, огородил место вчерашней схватки, чтобы никто не лез на это место и не затоптал мой перстень, принадлежавший когда-то самой Нефертити, а сейчас могущий спасти меня и вернуть домой. Втыкая ветку в землю, я издавал победный крик и грозил племени кулаком. Как бы то ни было, но племя все равно поняло это по-своему: я огораживаю место битвы как святое место, принесшее мне новое положение в обществе. Как бы памятник.

Мой помощник вернулся, и соплеменники стали подходить по одному, показывая, что у них есть. А у них ничего не было. Как у пролетариев. У двух стариков были обломки костей какого-то крупного животного, но кости старые и использовались в качестве разделочных инструментов при дележке пищи и шила для прокалывания мягкой еще шкуры. Почти у всех были палки-палицы. И все. У женщин были какие-то корешки, которые они жевали и которые жевали мужчины. Было еще сушеное мясо. Как пища. Не густо. Одежда была легкая, в виде шкурок зверей, связанных сухожилиями. И накидка, и одеяло для ночи. Наготы никто и не стеснялся, хотя от дерева познания они откусили порядочный кусок, потому что я видел, кто и как из них занимался сексом, не так уж они сильно отстали от нас в этом деле. Адама и Еву за это изгнали из Рая, а эти вряд ли помнят своих предков.