Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна

— Могу презентовать, вам господин, чудесный кофе с корочкой из ванильной карамели и изысканные пирожные с вишневым…

— Презентуй… — милостиво согласился я, предотвратив кулинару апоплексический удар и уселся за столик. — Ну и?

Последнюю фразу я обратил к Матильде.

— Господин барон! — фламандка ответила церемонным книксеном, впрочем умудрившись негодующе сверкнуть глазками. — Мы тут немного поболтали. Лидия, как раз рассказывала о прискорбном происшествии, во время которого, ей повредили руку…

Вот те раз…

— А госпожа Матильда, как раз предупреждала меня, о недопустимости, вашего, господин барон, увлечения жирным и жареным… — невинно молвила Лидия.

Еще лучше…

— И конечно же, вином… — с улыбкой, согласно кивнула Матильда. — Особенно натощак…

— Про отвары перед сном, я твердо запомнила… — с такой же улыбкой ответила ей Лидка.

Во такие вот дела. Поладили видите ли, они.

— Сами пейте отвары свои… — буркнул я в некотором смятении и чтобы выпустить пар заорал на кондитера. — Где нахрен твои пирожные? Опять в подвал захотел?

Уже перед сном Матильда с возмущением толкнула меня в бок:

— И что это ты Жан подумал? Да я уже голову себе сломала ища себе замену. Будешь еще по блядям высокородным таскаться, или еще того хуже, по борделями шастать. Заразу еще в дом притащить не хватило. А так под присмотром будешь — девка она вроде неглупая. Но смотри, деток ей не заделай. Обещай!!!

— Не буду, — я нащупал под кружевами пышное бедро фламандки. — А стражников я, все рано прикажу выпороть.

— Не вздумай! — пискнула женушка. — Сам их в мое полное распоряжение отдал. Забыл? И вообще, руки прочь!

— Что за дела? — возмутился я.

— Обычные дела, — смущенно улыбнулась девушка. — Опять в тягости я. Хотя, ладно… сегодня еще можно…

— Моя ты радость!!! А Фена, на войну, я все‑таки взял. Судьба она такая, суждено на тот свет отправится — уберечься не получится. И костью подавишься.

— Ваше преосвященство, я просто восхищен вашим предвидением.

— А именно? — Де Бургонь оторвался от фаршированного фазана и вопросительно изогнул бровь.

— Не успел я стянуть ботфорты по приезду домой, как прибыл ваш гонец… — я изобразил восхищенную улыбку.

— А это… — кардинал скромно улыбнулся. — Право, не стоит. Расскажите лучше, как вас принимали при Бретонском дворе.

— Чудесно, ваше преосвященство. Чудесно… — я немного замялся решая до какой степени откровенничать с кардиналом.

— Как ваши подарки? Понравились государям? — Де Бургонь легонечко дал мне понять о своей осведомленности.

— Надеюсь, ваше высокопреосвященство. Во всяком случае, явного отторжения, я не заметил.

— А депеша? — кардинал резко сменил тон и тему разговора. — А какая реакция была на послание?

При этом вопросе, от вида радушного хозяина, какового изображал церковник, ни осталось ни следа — проявилось холодное и расчетливое обличье — истинная его личина. Впрочем, проявилась она буквально на мгновение и скрылась под вежливой улыбкой.

М — да… отчего‑то мне кажется, что вот прямо сейчас от меня требуют совершить акт определения приоритетов. В буквальном смысле это бы звучало так: 'Ты чьих будешь человече? Наших или…'. И что сказать?

— Ваше преосвященство… — я пристально посмотрел на кардинала. — Насколько я понимаю, вы и сами все знаете. Или все же мне требуется отвечать?

— Требуется Жан, требуется… — Де Бургонь мило улыбнулся. Мило и хищно.

Я поискал в своем репертуаре обличье кающегося грешника и не нашел. Изображать ломающуюся проститутку, мне тоже, от чего‑то, не хотелось. А… будь, что будет…

— Ваше высокопреосвященство я могу вам сообщить только о своих личных впечатлениях. В каковых, я вполне могу ошибаться. Что же касается состава депеши…

— Мне хватит вашего личного мнения, — церковник ободряюще кивнул.

— Мне кажется, мой сюзерен, не нашел себе союзников в Бретани.

— А в Англии?

— И там тоже. Хотя…

— Хватит барон, — кардинал остановил меня жестом. — Пока хватит.

— Пока?

— Да, пока. Жан, я прекрасно понимаю недвусмысленность вашего положения. У вас есть сюзерен, которому вы служите. Причем, служите верно. И совершенно не собираюсь подвергать вас искушению изменой.

— Я благодарен вам ваше высокопреосвященство… — я действительно был благодарен кардиналу.

Почему? Да потому, что я, ни при каких обстоятельствах, не собираюсь предавать герцога Бургундского. А если, я это сделаю, то предам в первую очередь самого себя. Да, вот такой вывих…

— Но, с другой стороны… — кардинал сделал легкую, весьма интригующую, паузу. — Вы вполне можете совмещать службу сюзерену, со службой, матери нашей, святой католической церкви. В данном случае, одно с другим, в противоречия не вступает. И не надо морщиться — я вам это гарантирую.

— Возможно, я навлеку на себя ваш гнев, но все же осмелюсь поинтересоваться: как такое возможно?

Ну вот, наступает момент истины — сейчас мне сделают предложение, от которого, по сути дела, нельзя отказаться. Или все‑таки можно?

— Жан… — кардинал с легкой досадной гримасой, проигнорировал мой вопрос. — Я хочу сделать вам предложение.

— Я весь во внимании, ваше преосвященство.

— Великая Римская Инквизиция нуждается в ваших талантах, — Де Бургонь произнес эти слова абсолютно спокойно — без лишнего пафоса, а потом разглядев на моем лице тень недоумения, так же буднично пояснил: — Не так давно, с одобрения святейшего папы Сикста IV, при Великой Римской Инквизиции организован тайный рыцарский орден 'Защитников Истинной Веры'*. Магистром которого, в данной провинции, являюсь именно я. Предполагая вопросы, спешу вас успокоить — орден не монашеский, однако накладывает на своих членов некоторые ограничения.

*Тайный рыцарский Орден Защитников Истинной Веры — совершеннейшая отсебятина автора. Впрочем, организация Ватикана и его подразделений до такой степени запутана и полна тайн, что могу вполне законно предполагать о существовании чего‑то подобного.

— А…

— К примеру, обет супружеской верности, — Де Бургонь предвосхитил, так и не заданный мной вопрос.

И заметив мой вздох облегчения неожиданно весело расхохотался.

— Ваше высокопреосвященство…

— Ну ладно, ладно… — кардинал престал смеяться. — Но, право дело, вы меня порой забавляете Жан.

— Рад был доставить вам удовольствие… — буркнул я ему в ответ тщательно скрывая недовольство.

Ах ты сука! Забавляю, видите ли я его. Да за такие слова я любому кадык вырву! Ну… почти любому….

Кардинал не заметил моего недовольства и продолжил:

— Фактически, данный орден играет при Инквизиции, в некотором виде роль карающего меча. Впрочем, не только — на пути борьбы с происками дьяволовыми, не бывает простых и однозначных методов.