Олег Кожевников - Мародерские хроники

Он горько усмехнулся, на глазах опять появились слезы. Чтобы его как–то успокоить, мне пришлось еще плеснуть в колпачок эликсира и протянуть ему. Он, как и в прошлый раз, молниеносно опрокинул огненный напиток в свой рот и замахал все это дело варежкой. После чего отдышался и продолжил свое повествование:

— Главным тогда и стал наш нынешний пахан — Глобус. Он раньше занимал какой–то чин в администрации Ростовской области, а во время эвакуации был при продуктовых запасах, то ли их завозил, то ли учитывал — врать не буду, не знаю. А Глобусом его прозвали, за его любимую присказку. Если осерчает, обычно грозит — я тебе глаз на жопу натяну и заставлю глобусом работать. Когда он пришел к власти, сначала стало полегче, по крайней мере, просто так уже убить не могли. Если нарушал правила строителя будущего мира, то, конечно, могли отправить на утилизацию, но, обычно, отправляли сначала на каторжные работы, правда потом — все равно, на котлеты. На каторге больше полугода никто не выдерживал. Каторжане, обычно, возят зерно с элеватора при морозах 50–60 градусов. Через год Глобус ввел разделение на касты, по примеру порядков, установившихся в других шахтах. Он–то и разделил всех на четыре касты: элиту, быков, работяг и рабов. В элиту вошли: его приближенные, часть уголовников и кавказцев, а также поддержавшее его, бывшее начальство силовых структур, кроме них там есть инженерный персонал шахты и ТЭЦ. В сословие быков вошли: функционеры эвакуированных силовых структур, остальные уголовники и кавказцы, много там людей и из бывших частных охранных предприятий. Работяг раза в два больше, чем быков, если считать с семьями, то человек пятьсот. Это, обычно, квалифицированные рабочие из Ростова, или других городов области, а также работники шахты и ТЭЦ. Пожалуй, все наше благополучие держится на их работе. Всего, как я подслушал из разговора нашего барыги с Коммунарскими, на нашей шахте сейчас находится 3600 человек, это на 300 больше, чем у них. Рабов почти что одинаково, по две тысячи человек. Да, чуть не забыл, года два назад ввели еще одну небольшую подкасту — гейши называется. Они по статусу соответствуют рабам, но ни хрена не работают, а обслуживают элиту и быков. Рабами и гейшами разрешено торговать по всем шахтам секретариата. Кроме этого, есть небольшая группка вольных, еще их называют — стрелками. Они, в принципе, не подчиняются пахану и не получают пайку, а просто арендуют место в нашей шахте и платят за это тем, что найдут наверху, за территорией нашего домена. Они называют это — хабар. Элита ими очень дорожит, ведь только они обеспечивают их алкоголем, табаком и другими дефицитными вещами, еще они иногда привозят запчасти и бензин. У этих ребят имеется техника и оружие, и они поддерживают радиосвязь с такими же группами на других шахтах. Поэтому, их боятся обижать даже быки, они могут объединиться и накостылять им по первое число. Один раз они так и сделали, заблокировали шахту Распадская и держали блокаду, пока им не выдали головы их обидчиков. Вообще–то, они единственные из людей с оружием, у которых осталось что–то человеческое, они часто подкармливают рабов, вот и нам недавно сунули банку тушенки и бутылку водки. А у нас в шахте, это целое состояние. Да и котлеты в верхнем пищеблоке они не едят.

В этот момент я почувствовал, что из моей руки выдернули фляжку, от неожиданности я даже дернулся. Мужик тоже сразу замолк. Немного обалдевший от услышанного, я повернулся в ту сторону, куда уплыла фляга. Там стоял Игорь, он уже отвинтил крышку и собирался сделать глоток.

— Ты что, очумел? Предупреждать надо! У меня же автомат, снятый с предохранителя, а голова перегружена этим кошмаром, при малейшем чихе я могу и выстрелить, — выпалил я нервно.

Выслушав это, Игорь все–таки сделал глоток своего эликсира, отдышался, передал фляжку обратно мне и заявил:

— Ладно, Батя, не свисти. Ты что, не видел, что я рядом стою? А без продирающего мозги глотка, я уже не мог выслушивать все это. Как представил себе котлеты из человечины — чувствую, сейчас сблюю. Ты и сам глотни, а то от этих сведений можно и умом тронутся.

Потом он обратился к бородачу:

— Слушай, ты бы хоть сказал, как тебя зовут и чем занимался до катастрофы? А то стою тут и даже не знаю, как к тебе обратится. Мы же не ваша элита, а вполне нормальные люди.

— Зовут меня Василий, мне тридцать пять лет, — ответил мужик, — до катастрофы немного проработал в совхозе водителем, а до этого, по контракту, был в армии.

Услышав это, я обалдел, по его виду мне казалось, что он мой ровесник, ну, по крайней мере, что ему не меньше 45 лет. Лицо его было все в морщинах, глаза выглядели очень старо, и борода была наполовину седа.

— Да, укатала тебя жизнь, — заметил я и сделал бодрящий глоток из горла фляги.

Василий жадными глазами проследил за перемещением моей руки. Пришлось и ему нацедить в колпачок грамм двадцать эликсира. После того, как он, в обычной своей манере, опустошил емкость, я опять пристал к нему с вопросом:

— Василий, а скажи–ка ты мне, после того, как вас разделили на касты, все успокоились и сидели, не дергаясь, в этих рамках? Не поверю, что все смирились и безропотно переносили такое унижение.

— Да нет, конечно. Постоянно возникали какие–нибудь бучи. Но большая мясорубка в верхнем пищеблоке исправно работала, перемалывая этих возмутителей спокойствия. К тому же, эту кастовую систему разработали мастера в своем деле. Все касты, кроме элиты, открыты для перемещения. Например, самые буйные и крепкие из касты рабов — если постараются, вполне могут попасть и в касту быков. Нужно только побыть капо, или его помощником и заслужить ненависть других рабов. Самые сообразительные и грамотные, у которых руки растут не из жопы, могут попасть в касту работяг. Обратный процесс происходит по решению трибунала. Но, правда, бывшие быки в нашей касте долго не живут, максимум, через неделю исчезают, а детишки, начинают играть человеческими костями. В элиту же за все время после ее образования, включили только одного бывшего раба. Он организовал религиозную секту, и теперь половина рабов в ней состоит, а говорит эта сволочь очень складно и душевно.

— Да, с вашей клоакой все ясно, — произнес я, — неясно только, что такое секретариат?

— Дак это объединение семи шахт. Там заседают, все паханы нашего куста. Между ними подписана конвенция о разграничении территорий и об оказании взаимной помощи, особенно если появятся быки с Донбасса. Члены секретариата даже образовали совместную патрульную службу. Мы сначала и думали, что вы из нее. Но по вашему к нам отношению, я понял — вы не оттуда. Вы настоящие люди, как будто явились из моих грез по прошлой жизни.