Руслан Ароматов - Объектный подход. (Дилогия)

Звук колокольчика. Все вальяжно потянулись в зал.

Приглушенный свет уже магический. Партер, балконы, ложи. Моя — очень неплоха, я позволил себе пошиковать.

Еще раз звучит колокольчик.

А напитки можно заказывать прямо в ложи. Партер и балкон такого удовольствия лишен. Ложи активно… употребляют. Сказать «надираются» не позволяет атмосфера. Повсюду веселый смех и голоса — идет текущий обзор всех сплетен.

Последний колокольчик. На него не обращают внимания.

Поднимается занавес. Дамы, как по команде, достают бинокли. Мне бинокль не нужен. Я с интересом и планомерно разглядываю зрителей, начав с балкона. Основное внимание уделяю женщинам, что не вызывает во мне никакого внутреннего протеста. Наконец, добираюсь взглядом до персональных лож. Тут интересней — наряды богаче, дамы красивей. Некоторые ложи пусты, некоторые, наоборот, заполнены до отказа — народ мигрирует. Многие, как и я, разглядывают другие ложи, только не таясь, в бинокли.

Опять колокольчик! Выходит, что здесь их четыре.

Наконец взгляды обращаются на сцену. А в дверь моей ложи стучат. Интригующе так. Официант с выпивкой? Элитная проститутка, увидевшая меня одного? Стража?

Открываю дверь.

— Дэн–как–я–рада–тебя–видеть! — мелькание белых кружев, светлых волос и блеска драгоценностей. И все это бросается мне на шею.

— Я тоже, — на лице самопроизвольно появляется улыбка. — Ты давно приехала?

— Пару дней назад, — Олеся усаживается на диванчик, выискивая глазами кого–то на противоположной стороне зала. Я присаживаюсь рядом. Она успокоительно и немного виновато машет кому–то рукой. Прослеживаю за взглядом — в ложе три человека — два парня и девушка. Надо думать, Олеся пришла сюда с друзьями, а вон тот парень… Кавалер, добивающийся ее расположения? Смотрит пристально и зло. На меня. Только дуэли мне не хватало! Впрочем, хрен с ним — придет разбираться — поговорим, а пока забыли. Он делает какие–то знаки ей, но она отрицательно и с вызовом качает головой. Он делает движение в сторону выхода, но вторая пара удерживает его.

А Олеся демонстративно садится мне на колени. Ха, кажется, она хочет скандала.

— Милая, зачем ты его провоцируешь? — чего я не люблю, так это публичных скандалов, считаю, что в этом случае обе стороны выглядят по идиотски.

— А чего он привязался? — абсолютно детские интонации. — Напросился с нами в театр, пристает…

— Чего в нем такого плохого? С виду нормальный парень…

— Тебе, значит, все равно? — так, стрелки перевелись уже на меня.

— Нет, конечно, — осторожно откидываю волосы и целую ее в шею. Она расслабленно затихает.

На сцене давно начался спектакль. Разгораются нешуточные страсти, и некоторое время мы с интересом смотрим. Игра актеров неожиданно оказывается лучше ожидаемой. Если бы не глупый текст, выглядело бы почти естественно.

Первый антракт не вызывает у меня желания пойти прогуляться. Ох, что–то будет.

— Пойдем, прогуляемся, — жизнерадостно вскакивает с места девушка. Она уже забыла про проблему, что сама создала.

— Предпочитаю разбираться без свидетелей, — я уже обратил внимание, что тот парень пропал из ложи с первым звонком колокольчика. — А ты, на самом деле, иди погуляй, — говорю я, когда на пороге появляется разгневанный кавалер.

Скромно потупив глазки, в которых не видно ни капли раскаяния, она проскальзывает мимо него в коридор.

— С кем имею честь? — я вопросительно поднимаю бровь. Следую местному обычаю. Пока.

— Войцех Костиш, к вашим услугам, — надменный взгляд привыкшего к собственной власти человека.

— А–а, сын князя Костиша, — политический ликбез Тинлиина мне помог.

— По какому праву ты проводишь время с моей дамой? — он даже не спрашивает мое имя, думая, что наносит таким образом оскорбление. Но меня как раз это устраивает. Ну и как, скажите, следует разговаривать с такими упертыми баранами? Что–то объяснять таким бесполезно.

— Могу задать тот же самый вопрос, — холодно отвечаю. — Давай, предъявляй сюда свои права, пока мне не надоело слушать этот бред. — Вежливость улетучилась из моего голоса, осталась лишь издевка и зарождающаяся злость.

— В таком случае, где и когда мы сможем прояснить этот вопрос? — все–таки он не был дураком, раз не стал углубляться в бесполезные споры, а предпочел силовой вариант. А в своих силах он был уверен (или в силах «группы поддержки», как я прочитал в его взгляде). Подходящее место я знал.

— Выезжаешь через южные ворота, от второго линного столба направо будет уходить тропа. По ней — до площадки среди скал на берегу озера. Завтра в полдень.

Было видно, что он не ожидал этого. Он–то думал, что все шоу будет сегодня и где–нибудь неподалеку. Но возражать по этому вопросу считалось здесь дурным тоном и признаком слабости.

— Отлично, — процедил он. — И не вздумай сбежать, тогда твоя… пожалеет. — Вот сволочь, причем тут девушка? Я–то как раз планировал сбежать, но после такой угрозы передумал.

Оставив последнее слово за собой, он вышел.

— И зачем тебе понадобилось меня подставлять? — спросил я Олесю после начала второго акта.

— Но ты же с ним справишься? — с надеждой в голосе спросила она, весь ее задор куда–то исчез.

— Это другой вопрос, — не уступил я.

— Я хочу его наказать, — глухо сказала она, глядя в пол. — Я его давно знаю. Перед каникулами у нас произошло одно… недоразумение, — она не хотела говорить, но мой требовательный взгляд заставлял продолжать. — На одной из вечеринок он… перебрал… А потом со своими дружками… В общем, в последний момент ввалился кто–то из гостей, а мне удалось убежать. Потом я уехала домой. И теперь снова, — она почти плакала, а я молчал. — Здесь, в столице, нет никого, кто бы мог меня защитить. Теперь понял?

— Да–а, — протянул я. — Насколько женщины любят все усложнять. Нет, чтобы просто все рассказать и попросить помочь — это дало бы мне свободу выбора. Теперь же мне придется его убить, либо он убьет меня.

— Он не сможет, — как–то неуверенно полуспросила Олеся.

— А я почем знаю? — несколько невежливо бросил я, но тут же смягчился и обнял ее: — Не волнуйся, больше он тебя не побеспокоит. Я что–нибудь придумаю.

Вечер, плавно перетекающий в ночь, дальше прошел отлично. Досмотрев спектакль, где в конце все удачно умерли, мы поехали в особняк, принадлежавший князю Кержечу и предоставленный в пользование любимой дочери. Кроме слуг, больше никого не было. На ночь мне предоставили гостевые апартаменты, но тихонько просочиться к молодой хозяйке для меня не составило труда. В общем, я сделал все, чтобы слуги ничего не узнали.

Мысль о том, что эту ночь стоило бы потратить на организацию места дуэли, успешно умерла под множеством приятных ощущений.