Дмитрий Романовский - Королевство Хатуту

Молиньяр указал на лист бумаги, сказал:

– Опишите эту сцену своими словами.

– Как это? Как у Дюма?

– Нет. Представьте себе, что вы кому-то пересказываете эту сцену. У вас не получится, как у Дюма. Каждый пересказывает по-своему. Вот вы и запишите слово в слово, как вы это будете пересказывать. А я тоже запишу эту сцену своими словами. Не как у Дюма. А потом мы сравним наши записи с текстом Дюма.

Полю показалось это интересным. Они начали писать одновременно. По окончанию работы Поль прочел вслух свое описание, и оно показалось ему ужасным. Молиньяр прочел свое описание, и оно показалось Полю блестящим. В одном месте Поль даже усмехнулся остроумному замечанию. А потом Молиньяр, к великому удивлению Поля, прочел наизусть всю эту сцену из Дюма.

– А теперь сравним, – сказал Молиньяр. – Вы когда-нибудь слышали по радио репортаж футбольного матча?

– Нет.

– А вы послушайте. Весьма любопытно и полезно. Ваше описание это репортаж. Сухое изложение событий короткими фразами. Мое описание – газетный очерк. Хотя вы и подметили у меня юмор, но это не Дюма. Я по профессии журналист, хотя и преподаю литературу в лицее. Мой стиль – журналистика. Чем отличается описание сцены у Дюма от наших описаний? – Поль молчал, и Молиньяр сам ответил: – Литературной живописностью. Итак, мы получили с вами представление о различных литературных стилях. – Исправляя грамматические ошибки на листе Поля, Молиньяр продолжал: – Флобера принято считать великим стилистом. Следующим произведением для вашего чтения будет роман Флобера. А по ходу дела мы начнем проходить историю французской литературы. В настоящий момент займемся грамматикой. – И они принялись обсуждать орфографические ошибки Поля, которые были почти в каждом слове. В конце урока Молиньяр, конечно же, спросил об условиях свободной любви на Маркизах.

Следующим уроком была биология. Преподавателем была женщина. Мадам Монсор. Ей было за сорок. Она работала в исследовательской лаборатории гинекологического центра, что расположен около Нотр-Дама. Сухощавая, в строгом английском костюме, она являла собой образец деловой женщины, знающей свое дело.

– Начнем с химии, – сказала она после официального знакомства и положила перед Полем тонкую книгу – пособие по химии, рассчитанное на трехмесячные курсы медсестер. Строгим голосом она пояснила: – Несмотря на скромный объем учебника, в нем уместилось изрядное количество чепухи. Но вам это полезно. Это даст вам понятие о том, как представляют себе современную химию тупоголовые профессоры Сорбонны, где вам предстоит учиться.

Она действительно преподавала со знанием дела. И на первом уроке Поль уже усвоил, что такое простое вещество и сложное, что такое элементы, и что такое валентность. Поля поразило, как это на сравнительно небольшой таблице элементов уместились все элементы, из которых состоит вселенная.

Когда урок был закончен, и мадам Монсор отметила в учебнике места, которые Поль должен был прочесть, она спросила:

– Я хочу задать вам нестандартный вопрос. Исследователи пишут о необычайной красоте полинезийских женщин. Так ли это?

Поль помедлил с ответом. До сих пор он не задавался таким вопросом. Наконец, он ответил:

– Белые женщины бывают и очень красивые, и очень некрасивые. На Маркизах таких женщин нет. Там они средние.

Такой ответ не устроил мадам Монсор. Она споросила:

– Мсье Дожер, скажите как мужчина, в чем отличие маркизских женщин, скажем, от француженок? Я имею ввиду внешность. И не только черты лица, но и пропорции членов, строение кистей, ступней.

– У некоторых француженок очень длинные ноги. Это красиво. На Маркизах таких нет. – И тут Поль простодушно добавил: – Но у француженок отвислые груди, а на Маркизах это редко.

Он тут же спохватился, что такой ответ означал уже хорошее знакомство с белыми женщинами, но мадам Монсор это нисколько не смутило: она работала в гинекологическом центре. И серьезным тоном она констатировала:

– Это результат ношения бра. В нашем журнале я уже опубликовала об этом статью, однако, на нее не обратили внимания. Ношение бра с детского возраста атрофирует мышцы, поддерживающие у женщин груди, и это нередко приводит к тяжелым заболеваниям.

После обеда было запланировано кино. Мама, хотя сама и не собиралась идти в кино, просмотрела в газете репертуар кинотеатров. В двух кинотеатрах шли американские мюзиклы. Марго сказала, что голливудские мюзиклы пустые и глупые. В кинотеатре далеко за площадью Республики шел фильм «Богема». Марго весело сказала:

– Я на этом фильме так плакала! – Мама улыбалась.

– Марго, это было шесть лет назад. Ты была еще ребенком.

– В детстве я была сентиментальной, – подтвердила Марго. – Теперь бы я ни за что не стала плакать. А Полю полезно посмотреть. Там поют из Пуччини, из Россини.

И Поль с Марго поехали на метро в отдаленный от центра кинотеатр. По дороге Марго рассказала Полю содержание оперы «Богема», а заодно и содержание фильма, в котором оперный певец и певица переживают ситуацию, сходную с сюжетом оперы. И еще Марго объяснила, что это немецкий фильм. Она его смотрела с мамой во время оккупации. Теперь же этот фильм считается репарационным, и маленьким кинотеатрам это выгодно. В кассу кинотеатра была большая очередь. Это объяснялось тем, что билеты здесь дешевые. В Париже много бедных. Чтобы не выделяться в публике, Поль надел корабельный плащ, а на Марго было пальто двухгодичной моды. Публика торопливо занимала свободные места, они были ненумерованы. Поль сориентировался и, увидев два свободных рядом места, бросил через чьи-то плечи свою шапку на одно из этих мест. Протиснувшись в толпе, он пробрался между рядами, сел на свою шапку, помахал рукой Марго. Какой-то мужчина уже хотел сесть на занятое для нее место, но Поль, положив на сиденье руку, в упор на мигая посмотрел на мужчину, и тот отступил. Перед началом фильма показывали кинохронику. Сперва показали американского миллиардера Рокфеллера, который пожертвовал свой участок земли в Нью-Йорке под застройку здания ООН. На этом участке были обветшалые дома, кирпичные сараи, мусорные кучи. Затем показали похороны какой-то Гертруды Стайн. Поль покосился на Марго, и она шопотом объяснила, что Гертруда Стайн – известная феминистка, утверждавшая, что все писатели, включая Хэмингуэя, сформировались под ее влиянием. Поль не знал, кто такой Хэмингуэй. Марго умная. Потом показали французские войска, занимающие Ханой, столицу Вьетнама. Потом показали испытание атомной бомбы. Это был очень красивый взрыв. Полю понравилось. А потом вдруг Поль увидел на экране свой белый корабль, на котором он приплыл во Францию. Голос диктора объявил о возвращении первой послевоенной экспедиции во Французскую Полинезию. И еще диктор сообщил, что эта экспедиция привезла с Маркизских островов человека, потерявшегося еще в детстве, который считался давно погибшим, и который провел среди дикарей двенадцать лет. Это французский подданный Поль Дожер. И на весь экран показали Поля, когда он с мамой был в мэрии. Марго сжала его локоть. Они с улыбкой переглянулись. После маленького перерыва начался фильм. Сперва было забавно. Несколько молодых мужчин за неимением денег жили в одной комнате на чердаке. За неимением женщин они по очереди спали с женским манекеном. У манекена не было ног и головы, один женский торс. А потом герой фильма, певец, знакомится с девушкой, у которой красивый голос. И он начинает учить ее петь. Они поют дуэт из «Богемы». Комические сцены фильма чередовались с грустными. Все это стало волновать Поля. В конце фильма певец и девушка после трагической размолвки встречаются на сцене, где поют главные роли в «Богеме». Девушка при смерти, но продолжает на сцене играть умирающую героиню, потому что это цель ее жизни. В театр прибегает врач. Он требует прекратить спектакль, певец тоже требует срочно опустить занавес. Но директор театра не верит, что умирающая может так хорошо петь. В этот момент у Поля непроизвольно сжались челюсти. Он скосил глаза на Марго. По ее лицу текли слезы. На экране зрительный зал оперы. Падает занавес. Зрители в оперном зале аплодируют, вызывая певцов на авансцену. А за занавесом на сцене мертвая девушка. В зале зажегся яркий свет. Поль увидел, что у всех женщин на глазах были слезы. Мужчины были угрюмы. Марго, стоя перед Полем, уткнулась лицом ему в грудь. Его охватило чувство нежности. Он поднял ее лицо, стал вытирать ей щеки своим носовым платком, говорил: