Кэт Шилд - Счастливое сердце

Когда Джейти добрался до «Стиля Фонтейна» и поднялся в номер Виолетты, она написала, что немного задержится. Вздохнув, он задумчиво посмотрел на заваленный бумагами стол. Вчера они несколько часов просматривали папки Тиберия на всю их семью, в надежде найти что-то полезное и продумывая свои дальнейшие действия. Только к чему это все? Отца уже не победить.

Но был ли у них шанс с самого начала? Престон Родес, или, согласно теории Скарлетт, Джордж Барнс, всегда был бессовестным ублюдком и недрогнувшей рукой расправлялся с противниками. Он сумел уговорить Джеймса Стоуна выгнать единственного сына, довел собственную жену до самоубийства, а чтобы заручиться поддержкой акционеров, не гнушался прибегать к шантажу…

Что ж, похоже, кому-то уже наконец пора дать ему отпор. И почему бы этим не заняться его родному сыну, которого сам Престон назначил своей следующей жертвой?

Не желая начинать вечер с разговоров об отце, Джейти сгреб разбросанные бумаги, отнес их в домашний кабинет Виолетты и уже собирался вернуться в гостиную, но тут заметил собственное имя на лежавшей на столе папке.

Он резко замер.

У Виолетты была папка и на него.

Только чему он так удивляется? Раз уж Тиберий собирал досье на Престона, то почему он должен был обойти стороной его самого? И, разумеется, унаследовавшая все это Скарлетт поделилась документами с сестрой.

Внутренне содрогаясь от ужаса, Джейти открыл заветную папку и на первой же странице увидел полицейский протокол о смерти мамы. От передозировки.

На первой же странице черным по белому красовалась его самая страшная тайна.

Но как давно об этом знает Виолетта? Неужели она с самого начала старательно делала вид, что готова терпеливо дожидаться его признаний, а на самом деле в мельчайших подробностях знала о его самых сокровенных тайнах и позорных секретах?

Она его предала.

За протоколом следовало психиатрическое заключение о его собственном состоянии, сделанное после неудачного прыжка через отцовский «феррари» на велосипеде, закончившегося сломанными ребрами и тяжелым сотрясением мозга. Прыжок состоялся ровно через месяц после смерти матери, и врачи попытались списать все на обычную в таких случаях депрессию и назначили лечение, но никакие таблетки не помогли ему избавиться от гнетущего чувства вины.

На несколько минут Джейти вновь почувствовал себя двенадцатилетним ребенком, только что узнавшим о самоубийстве матери, но стук в дверь вернул его к реальности.

Тряхнув головой, он заставил себя успокоиться и пошел открывать. Впустив услужливого официанта, Джейти дождался, пока он сервирует обеденный стол аппетитными блюдами, не глядя подмахнул счет и хотел уже закрыть дверь, но тут из лифта вышла Виолетта.

– Какой аромат! – жизнерадостно объявила она и, привстав на цыпочки, легонько поцеловала его в губы.

Но Джейти и не подумал ответить на ее приветствие, так что она быстро отстранилась и слегка нахмурилась.

– В чем дело? – спросила она, закрывая дверь.

– У тебя и на меня есть папка.

На мгновение она виновато отвела взгляд:

– Тиберий собрал по папке на всех нас.

– И все это время ты мне врала.

– Неправда.

– Ты с самого начала все знала и притворялась, – устало выдохнул Джейти.

– Скарлетт дала мне папку, но я никогда ее не открывала. Вся моя вина в том, что я сразу же не вручила ее тебе.

– И ты правда думаешь, я поверю, что ты так и не удовлетворила свое любопытство, прочитав все, что дядя на меня собрал?

– Но если бы я это сделала, зачем мне было постоянно расспрашивать тебя о прошлом?

– Чтобы я поверил, что ты – идеальная для меня женщина. Там же все написано. Отчет психиатра, где говорится, что до смерти матери я отчаянно добивался ее любви, и когда она выбрала не меня, а отца, я начал буянить и отвратительно себя вести. И чем больше я нарывался, тем меньше у меня оставалось шансов заслужить хоть чью-нибудь любовь. А потом появилась ты, отлично зная, что больше всего я хочу именно того, что пугает меня до безумия, и сделала все мыслимое и немыслимое, чтобы добиться моего доверия.

Замерев на месте, Виолетта смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Если ты правда думаешь, что я пыталась тобой управлять, ты меня совсем не знаешь.

– А ты не пыталась? Сперва предложила нам пожениться, а потом заявила, что отец угрожал подать на нас в суд, если мы не станем вести себя как положено настоящим супругам.

Теперь пришел ее черед злиться.

– Я вышла за тебе замуж, чтобы помочь.

– Верно, только помогала ты не мне, а самой себе.

Та его часть, что успела отогреться от ее сочувствия и оптимизма, безумно хотела поверить словам Виолетты, но слишком уж долго он тщательно оберегал свое сердце от всего мира. И уже просто ничего не мог с собой поделать.

– Сегодня я разговаривал с отцом, и он сказал, что собирается продать «Титан». Я уезжаю из Лас-Вегаса по делам. – Сначала он собирался сообщить эту новость как-нибудь помягче, но сейчас у него уже просто не было сил для подобных разговоров.

– И долго тебя не будет?

– Долго. Я собираюсь продать ранчо и уехать насовсем.

Виолетта так вздрогнула, словно он ее ударил.

– Вот так запросто? Даже ничего со мной не обсудив?

– А зачем? Согласно нашему первоначальному договору, сразу же после собрания акционеров я подам на развод.

– Может, мы все-таки все обсудим?

– Нам нечего обсуждать. Твоя жизнь и карьера в Лас-Вегасе, а меня тут ничего не держит.

– Ты так ничего и не понял? – мягко спросила Виолетта.

– А что я должен был понять?

– Что я тебя люблю.

– Жаль, что ты это сказала, – сухо ответил Джейти.

– Не сомневаюсь, что ты об этом жалеешь, – кивнула Виолетта.

Небрежным движением он вырвал у нее сердце и, вымазав в грязи, бросил под ноги, но она ни за что не покажет, что он выиграл. Пусть его маска безразличия ко всему вокруг и сумела пару раз ее обмануть, но она уже давно научилась украдкой под нее заглядывать и успела хорошо изучить скрывавшегося под ней невероятно чуткого и уязвимого человека.

Но как же больно слышать такие слова! А еще больнее сознавать, что прямо сейчас он пытается окончательно замкнуться в себе и обрасти скорлупой, через которую уже никто и никогда не сумеет до него достучаться. Но где-то в глубине души Виолетта понимала, что на самом деле он этого совсем не хочет. Если она и успела его чему-то научить, так это тому, что в одиночестве нет ничего хорошего.

– Я не останусь на ужин, – бросил Джейти и начал открывать дверь.

– Подожди. – Быстро сбегав в кабинет, Виолетта вернулась с папками на Джейти и Престона. – Возьми их себе.

Джейти посмотрел так, словно готов был разразиться очередной гневной тирадой, но все же молча взял бумаги. Выпрямив спину, словно желая показать, что его ничто не в силах оскорбить, он выдохнул: