Светослов - Мистерия силы. Трилогия

Никита выдохнул и произнёс, глядя в упор на супругу:

— Ох, как же ты меня чувствуешь… А я тебя ещё больше…

— Ну, уж так уж и больше, — с кокетством пропела Анжела.

Они расхохотались, глядя друг на друга. И в этом их смехе звучала сила нерушимой и всепроникающей любви, энергия счастья. Они обнялись и некоторое время пребывали в объятиях, неподвижно и чутко дыша друг другом. Затем интуитивно расслабились и сели под дерево.

— Надо бы подкрепиться, — сказал вдруг Никита. Он встал, аккуратно сорвал с нижней ветки яблоко и протянул его Анжеле:

— На, кушай, Анжелка.

Затем сорвал ещё одно яблоко и с наслаждением начал его поглощать, усевшись рядом с любимой супругой, которая тоже начала есть аппетитное яблоко.

Подкрепившись яблоком, Анжела вдруг спохватилась и спросила, повернувшись к Никите:

— Так ты мне так и не рассказал, где ты путешествовал.

Она вопросительно смотрела на своего избранника в ожидании детальнейшего ответа. Никита доел яблоко, вздохнул, собираясь с мыслями, и начал излагать:

— Ну, я тебе уже говорил, что там, в другом измерении находится Портал Времени.

— Что это за измерение? — вставила Анжела, боясь упустить самое важное.

— Очень интересный вопрос, — с лёгкой иронией ответил Никита. — Если бы я точно знал это, то уже, наверное, опять бы туда отправился. Я туда залетел спонтанно… Понимаешь?

— Понимаю, — тут же отозвалась Анжела. — Ты просто хотел туда попасть, потому и попал. Это же простая логика.

— Да, наверное… Только там всё слишком загадочно… И нужно быть предельно внимательным ко всему.

— Так ты куда попал-то, Никита? — Анжела сгорала от нетерпения.

— Я-то? — Никита выдержал паузу и продолжил: — В то время, когда мои родители были ещё совсем детьми. Это был 1964 год.

— Ничего себе, — удивилась Анжела, распахнув ещё шире глаза. Она тут же добавила: — Извини, я перебила. Давай дальше…

— Ну, дальше я познакомился кое с кем…

— Ну, опять ты с интригой, — Анжела умоляюще посмотрела на Никиту.

— Короче, со своим дедом я пообщался. Он там, в том времени, чуть моложе меня был… Я написал ему записку, чтобы он передал её моему отцу, когда он станет взрослым. В этой записке я предупредил его насчёт Поющей Горы, что к ней лучше не приближаться… Но вообще-то я намеревался попасть немного в другое время, когда мои родители уже были повзрослее. Немножко промахнулся.

— Нет, не промахнулся, — тут же вставила Анжела. — Тебя туда просто не пустили бы. Ты бы ещё захотел встретиться с самим собой — это недопустимо, ты просто исчез бы как личность, это же смертельная штука. Наверное, в том мудром измерении всё предусмотрено.

— Да, наверное, — задумался Никита.

Он как-то странно осмотрелся, словно сканируя пространство, и продолжил:

— Но мне кажется, что ничего не изменилось. Во всяком случае — пока…

— Ты о чём? — удивилась Анжела.

— О том, что если бы моя записка была прочитана, то всё бы сейчас было несколько иначе.

Анжела задумалась. Она начала рассуждать:

— Может, твой отец просто не прочитал эту записку? Я в смысле того, что дед мог про неё забыть… или просто из личных соображений и опасений не показал твоему отцу.

Она успокоительно посмотрела на супруга.

— Может быть и такое, — ответил Никита. — Посмотрим…

Возникла пауза. И эта пауза явилась интригующей прелюдией к озвучиванию той информации, которая распирала Никиту.

Анжела это чувствовала, она затаила дыхание и тихо спросила:

— А ещё что?

— Ещё?

Никита опять вздохнул, понимая желание супруги узнать абсолютно всё о его сверхъестественном путешествии, и он начал рассказывать:

— Ещё я нанёс визит тем деятелям, кто производит чипы для имплантаций по своим паскудным технологиям.

— Ну и как?

— Ну, как бы тебе сказать… С переменным успехом, — ответил Никита с озабоченным видом. — Дело в том, что это, оказывается, не так просто.

— Что-то случилось?

— Да. Сначала я попал в то время, где профессор Разумовский, ещё молодой тогда, вёл свои секретные разработки.

— Ну? И что дальше?

— Дальше? Я его перенаправил.

— То есть?

— Ну, направил на более светлый путь, если так можно выразиться.

— Никита, ты что-то не договариваешь…

Анжела в упор смотрела на него, желая получить более конкретный ответ.

Никита продолжил:

— Я отключил его память о технологиях, связанных с производством чипов и их имплантацией. Говоря современным языком, я изменил область его памяти, именно ту область, которая хранит информацию о его теневых разработках. Ну и заодно дал ему новую информацию…

— Что? Разве такое возможно? — удивилась Анжела и растерянно посмотрела на Никиту.

— Ну, если постараться, то возможно, — ответил Никита как можно непринуждённее.

— И как же это можно сделать?

Никита помолчал и начал говорить:

— Понимаешь, Анжела, в светимости живых существ есть одно место, которое немножко посветлее, оно — как слегка мерцающее пятнышко на фоне общей светимости и чуть ярче всей сферы; оно находится в верхнем уровне эманаций.

— Ты имеешь в виду Место Безмолвия?

— Да нет. Место Безмолвия не подлежит изменению, и к памяти оно никак не относится. Это место восприятия всего Знания на Вселенском уровне.

— Я знаю это. Извини. Дальше…

Никита продолжил:

— Ну, так вот. Это самое пятнышко в верхней части, которое чуть посветлее, и является той самой памятью человека о его основной работе, именно той, которой он посвятил свою жизнь, будь то учёный, доктор, художник, композитор, поэт, работяга, бизнесмен или просто пахарь свободный.

— Странно. Я всё-таки думала, что память как-то связана с мозгом…

— Ты думала, что наша память непосредственно находится в нашей черепной коробке? Это весьма удобная версия. Но тогда почему, выходя из тела, мы абсолютно всё помним?

Никита с упоением смотрел на Анжелу, которая сконфуженно пыталась что-то найти в оправдание своей версии.

Наконец она высказалась:

— Да, наверное, ты прав. Но это не поддаётся обычной логике рассудка.

— А когда мы поддавались этой логике? Анжела, ты вспомни всё, что мы вытворяли с тобой… Ну?

— Баранки гну.

Они расхохотались так, что спугнули двух птичек с соседней ветки. Анжела завалилась на траву, с которой вспорхнула стрекоза, обдав её шуршанием своих крыльев. Когда они поуспокоились и опять уселись под яблоней, Никита продолжил:

— Ну, так вот, эта самая светимость может менять своё значение.

— Каким образом? — уже серьёзно спросила Анжела.

— Нужно просто слегка стереть границы, которыми она отделена от общей светимости, и тогда она как бы растворится в ней — она плавно сдвинется в другое место кокона, образно говоря, подарит себя всей светимости.