Олег Таругин - Штурмовой отряд. Битва за Берлин

Тратить драгоценное время на дальнейший осмотр, разумеется, не стали – и так понятно, что заслышавшая со стороны «ворбункера» выстрелы и грохот взрывов охрана поспешила эвакуировать высокопоставленную подопечную в дальнюю часть убежища. Оперативно сработали фрицы, молодцы. Плохо, что и фюрера уже тоже наверняка подняли на ноги, так что шансов захватить его прямо в постели оставалось немного. Правда, прямого прохода в центральный коридор из гитлеровской спальни нет, для этого придется пройти через кабинет и зал заседаний, до которых группе захвата оставались считаные метры и всего парочка хоть и прочных, но отнюдь не бронированных дверей. Одна из которых в этот миг вдруг щедро сыпанула в сторону боевой пары выбитой пулями щепой: неизвестно почему, но подчиненные бригаденфюрера Монке открыли огонь первыми. Скорее всего хитрый эсэсовец просто отлично представлял процедуру штурма и не стал дожидаться, пока русские забросят внутрь гранату. Ну и дурак… хотя откуда ему знать про светошумовые гранаты нелетального действия?

Несколько пуль ударили в грудную бронепластину штурмового комплекта идущего справа бойца, не причинив ему никакого вреда, еще одна зло дернула кевларовый рукав куртки левого. Спецназовцы слаженно разошлись в стороны, вжимаясь в стены, и вскинули оружие. Первый вызвал командира, коротко обрисовав Нулевому ситуацию – судя по реакции охраны, в помещении мог находиться сам Гитлер с супругой, и бойцы колебались, стоит ли применять спецсредства.

После секундного раздумья спокойный голос Трешникова сообщил:

– Не станут они его под удар ставить, понимают же, что вы в ответ молчать не станете. Полагаю, укрыли или в спальне, или в кабинете. Разрешаю применение одной «Зари», затем штурм. Только гранату возле самого входа рвани, далеко внутрь не забрасывай. Мы уже у двери, выстрелы слышим, если что, через три секунды зайдем с тыла. Работать, время.

Кивнув товарищу, Первый вытащил «Зарю-2» и выдернул чеку, удерживая пальцами рычаг. Рывком подобрался к самой двери, еще раз коротко кивнув. Второй переключил предохранитель на автоматический огонь и выпустил по посеченной пулями полотну две длинные очереди, стараясь, чтобы первая пошла под углом под потолок, вторая, наоборот, вдоль пола на уровне колен стоящего человека. Коротким тычком приоткрыв дверь, Барсуков отпустил рычаг и, пробормотав «двадцать один, двадцать два», аккуратно закатил внутрь помещения гранату, отпрянув в сторону. В следующую секунду за дверью, от которой вновь полетели отколотые пулями щепки, оглушительно ахнуло, и оба спецназовца ворвались внутрь.

Первым, кого увидел майор в зеленоватом свете «ночника», был сам знакомый по фотографиям Монке, видимо, оказавшийся ближе других к взорвавшейся гранате. Бригаденфюрер стоял на коленях, всем телом раскачиваясь из стороны в сторону; пальцы плотно прижатых к ушам ладоней потемнели от крови. «Не драпать тебе вместе с Борманом через метро, факт», – автоматически подумал майор, выдавливая до отказа спуск пистолета-пулемета. Голова командира особой группы охраны коротко дернулась, и эсэсовец опрокинулся навзничь. Переключившееся на новую цель сознание еще успело мельком отметить не предусмотренную человеческой физиологией крохотную темную дырочку, появившуюся на его переносице, а «Витязь» уже произвел следующий выстрел. Еще один гитлеровец, тщетно пытавшийся успеть поднять навстречу стремительно ворвавшейся в помещение опасности автомат, упал, отброшенный ударом пули. А следом и еще один… а, нет, уже двое…

Майор Ленивцев, зачищавший левую часть зала заседаний, обогнул перевернутый стол и дважды выстрелил, добивая последнего уцелевшего гитлеровца. Никакой баррикады из мебели, как предполагали организаторы тренировок, немцы соорудить не успели – просто не хватило времени, – так что штурм и зачистка прошли даже проще, чем ожидалось. Опрокинутый на ребро стол оказался единственной и неудачной попыткой – от акустического удара и мощнейшей вспышки он защитить, разумеется, не мог, а стрелять сквозь столешницу спецназовцы и не собирались. В чем и убедился последний из девятерых эсэсовцев, только что получивший свою пулю. Мельком оглядев упавшие со стола крупномасштабные карты Берлина и рассыпавшиеся по полу карандаши с прочими канцелярскими принадлежностями, ныне мирно соседствующие с еще теплыми стреляными гильзами, Второй доложил:

– Нулевой, у нас чисто, помощь не нужна. Разделяемся, идем в кабинет и спальню.

– Добро.

Гитлера нашли в спальне. Прятаться «отец германской нации» и главный ариец всех времен и народов вовсе не собирался, просто сидел, понуро опустив плечи, на самом краешке кровати, поперек которой, свесив на пол голые ноги, видневшиеся из-под распахнувшегося легкого плаща, лежала его жена. Голова фрау Браун, пробывшей законной супругой фюрера всего двое неполных суток, отклонилась набок; волосы на виске слиплись и потемнели от крови. Судя по широко распахнутым глазам, женщина была мертва. Шикльгрубер коснулся сильно дрожавшей рукой волос супруги и сбивчиво пробормотал, похоже, не слишком вдумываясь в смысл произносимого:

– Но так же неправильно… конец должен был быть совсем другим… да, так неправильно… я должен… да, иного выхода нет… но так не должно было случиться, нет, не должно…

Безвольно опущенная вниз рука фюрера с зажатым в ней «вальтером ППК» начала подниматься. Судя по его состоянию, шансов на меткий выстрел даже в свой собственный висок было немного, однако Первый уже стремительно огибал кровать. Ладонь в тактической перчатке перехватила кисть, чуть провернула, и пистолет тяжело упал на простыню. Не видевший нападавших – в комнате стояла почти полная темнота, едва размываемая скудным светом закатившегося под кровать электрического фонаря – Гитлер пробормотал что-то вовсе уж бессвязное, попытавшись дернуться, однако Барсуков уже вколол ему заранее приготовленный шприц-тюбик. Спустя мгновение бывший ефрейтор Рейхсвера и величайший военный преступник всех времен, сдавленно хрюкнув, опустился рядом с супругой.

– Жену не пожалел, гад, – мрачно констатировал Ленивцев, споро вытаскивая из ранца полуметровый «конверт» транспортной системы. – Нулевой, мы закончили. Задание выполнено.

– Можно подумать, в прошлый раз иначе вышло, – хмыкнул Барсуков, помогая товарищу разложить кевларовый «спальник-переросток». – Что так, что эдак – исход один. Не везет бабе, не того мужика выбрала. Да и какой он мужик? Импотент.

– Так в прошлый раз она все ж таки сама, а тут он ее застрелил.

– А разницы? – пожал плечами Первый. – Все равно после Нюрнберга повесили бы, не простили позавчерашней свадьбы. Может, так ей и лучше…