Роберт Холдсток - Лес Мифаго

Он отступил назад, поднял свой меч и засмеялся, когда железо зазвенело о сталь. Я опять ударил, ниже. Как будто тревожно зазвенел колокол. Опять в голову — и тут же в живот. Рука уже болела — каждый удар Кристиан парировал своим ударом, резким и сильным. Устав, я остановился и уставился на дрожащие тени, которые костер отбрасывал на его дикое ухмыляющееся лицо. — Что с ней произошло? — задыхаясь спросил я, с болью в сердце.

— Она придет сюда, — сказал он. — Со временем. Очень ловкая маленькая девчонка… с ножом… Он полностью распахнул темную рубашку и показал мне длинное кровавое пятно на животе, которое я принял за темный пот. — Хороший удар. Не смертельный, но очень близко. Я истекаю кровью, но, конечно… Я не могу умереть, — пробормотал он. — Только Родич может убить меня.

И тут в его глазах вспыхнула звериная злоба, и он бросился на меня с такой скоростью, что его меч стал невидимым. Я почувствовал, как клинок пронесся вплотную к обеим щекам, и секундой позже сильный удар выбил меч из моей руки. Кувыркаясь, он полетел на поляну. Я отшатнулся назад и попытался пригнуться и пропустить над собой четвертый удар, горизонтальный. Увы, меч остановился точно у моей шеи. Я дрожал как осиновый лист, нижняя губа отвисла, рот пересох.

— Так это и есть великий Родич, — проревел он, с иронией и яростью. — Это и есть воитель, пришедший, чтобы убить брата. Колени дрожат, зубы стучат, жалкая пародия на воина!

Было бесполезно что-нибудь говорить. Горячий клинок все глубже впивался в шею. Глаза Кристиан горели, почти в буквальном смысле слова.

— Придется переписать легенду, — с улыбкой пробормотал он. — Ты прошел длинный путь, Стив, и только для того, чтобы потерпеть поражение. Длинный путь, закончившийся осклабившейся грязной головой, надетой на собственный меч.

В отчаянии я бросился от его меча, пригибаясь и надеясь на чудо. Потом повернулся к нему, и ужасом уставился на маску смерти, в которую превратилось его лицо; он оскалился и обнажил белые с желтым зубы.

Его меч заходил из стороны в сторону, ударяя регулярно, как сердце, и с такой скоростью, что превратился в расплывчатое пятно. И каждый раз его кончик касался моих губ, носа или век. Я отпрыгнул назад, но Кристиан шагнул за мной, издеваясь и мучая меня своим искусством. Наконец он сшиб меня с ног, огрел плоской стороной клинка по заднице, потом вздернул на ноги и приставил острую кромку к подбородку. Как и тогда, в саду, он прижал меня спиной к дереву. Как и тогда, он был лучше меня. Как и тогда, сцену окружал огонь.

И при этом Кристиан был старым, усталым человеком.

— Мне наплевать на легенды, — тихо сказал он и посмотрел на ревущее пламя, свет которого осветил спекшуюся кровь и пот на его лице. Опять повернувшись ко мне, он наклонился ко мне совсем близко — его дыхание оказалось на удивление свежим — и медленно заговорил. — Я не собираюсь убивать тебя… Родич . Я больше не хочу убивать. Я больше не хочу ничего.

— Не понимаю.

Кристиан заколебался, потом, к моему удивлению, освободил меня, отступил, повернулся и сделал несколько шагов к огню. Я остался стоять на подкосившихся ногах, опираясь на дерево, но сознавая, что мой меч недалеко.

Все еще стоя спиной ко мне и слегка горбясь, как от боли, он сказал: — Ты помнишь кораблик, Стив? Путешественник ?

— Конечно.

Я был потрясен. Что за время для ностальгии! Но Кристиан не просто так вспомнил детство. Он повернулся ко мне, в его глазах светилась новая эмоция: возбуждение. — Помнишь, когда мы нашли его? В то день, когда мы были у старой тетки? Он выплыл из райхоупского леса, как новый. Помнишь, Стив?

— Как новый, — согласился я. — Спустя шесть недель.

— Шесть недель, — задумчиво сказал Кристиан. — Старик знал. Или думал, что знает.

Я оттолкнулся от дерева и с трудом подошел к брату. — Он сослался на искажение времени. В дневнике. Одно из его первых озарений.

Кристиан кивнул. Он расслабился, меч свободно повис. На его лбу появилась испарина, он выглядел рассеянным, погруженным в свою боль. Казалось, он едва стоит. Потом его взгляд опять сосредоточился.

— Я много думал о нашем маленьком Путешественнике , — сказал он и поглядел вокруг. — В этой стране есть столько всего, не только Робин Гуд или Сучковик. — Он внимательно посмотрел на меня. — Здесь легенд больше, чем героев. Ты знаешь, что находится там, за огнем? — С большим трудом он ткнул мечом в точку за собой.

— Лавондисс, так они называют его, — сказал я.

Он с трудом шагнул вперед, прижимая одну руку к боку, и используя меч как костыль.

— Они могут называть его как хотят, — сказал он. — Но это ледниковый период. А лед покрывал Британию десять тысяч лет назад!

— А за ним межледниковый период, я полагаю. А дальше еще один ледниковый период, и так далее, к динозаврам…

Кристиан покачал головой, глядя на меня смертельно серьезно. — Просто ледниковый период. Так мне сказали. Все-таки, — еще одна усмешка, — райхоупский лес, он… — очень маленький .

— Что ты имеешь в виду, Крис?

— За огнем лед, — сказал он. — И во льду… тайное место. Я слушал о нем всякие истории… слухи. Место начала… что-то, связанное с Урскумугом. И потом, за льдом, опять огонь. А за огнем дикий лес, за которым Англия. Нормальное время. Я думаю о Путешественнике . Разве он был обожжен или поврежден, когда выплыл из леса? А должен был! Он провел здесь намного больше шести недель. Что же произошло, куда делись повреждения? Может быть… может быть все было иначе. Может быть, пока он плыл через лес, его бросило обратно через время. Ты понимаешь, о чем я говорю? Как долго ты здесь? Три недели? Четыре? А снаружи прошло несколько дней, скорее всего. Эта страна навязала тебе свое время. Но, возможно, можно вернуться обратно во времени, если пойти в нужном направлении.

— Вечная юность… — сказал я.

— Ничего подобного! — раздраженно воскликнул он, как будто злясь на мою неспособность понять. — Перерождение. Полное обновление. Если бы я остался в Оак Лодже, то сейчас был бы на пятнадцать лет моложе. Мне кажется, что та страна, за огнем, избавит меня от этих лет, и шрамов, и боли, и гнева… — Он внезапно вздохнул, как если бы умолял меня. — Я должен попытаться Стив. Больше мне ничего не осталось.

— Ты уничтожил эту страну, — сказал я. — Я видел разрушение и упадок. Мы должны сразиться, Крис. И я должен тебя убить.

Какое-то время он молчал, а потом хмыкнул, презрительно и неопределенно.

— А ты можешь меня убить, Стив? — спокойно сказал он, с угрозой в голосе.

Я не ответил. Он был прав, конечно. Сейчас я не мог. Я мог бы это сделать раньше, под влияние ненависти. Но увидев этого раненого, сломленного человека, поговорив с ним, я не мог нанести удар.