В. Бирюк - Рацухизация

Конечно, если ребёнка с пяти лет, по часу два раза в неделю… без особого напряга, к призывному возрасту (15 лет) наберётся 1000 часов тренировок — можно вывести на приличный уровень. У меня нет десятилетия. Интенсивное обучение. На пределе человеческих возможностей. С одновременным сдвиганием этого предела. Правда, нет и потерь времени из-за восстановления навыков после длительных перерывов и корректировки из-за ростовых-весовых изменений.

Воинская служба на Руси воспринимается гражданскими положительно в двух случаях: когда война, и когда войско далеко. Видеть своих, земляков, соседей — в доспехах… у туземцев вызывало насмешки. С крестьянской точки зрения — рубка лозы, вольтижировка… бездельничество, боярские забавы… дармоеды, лоботрясы… На меня шипели все.

Работники:

— Вона, лбы каки здоровые. Тута покос, а они по бревну бегают, через забор прыгают… Пусть бы по копёшке на пупок взяли да по жаре….

Крестьяне:

— Оглоеды оглашённые! Поляну-то мою повытоптали! Тама я прошлый год десять пудов сена взял! А теперя что?! За пять вёрст на Мертвяков луг тащиться?!

Сами курсанты:

— Да скока ж можно! Вся задница в мозолях! Вся спина синяя! Что с того, что я сижу не так?! Я ж рубить-то — попадаю! А он молотит и молотит… Дрыном своим…

Нажаловались Акиму. Тот пришёл, явно предвкушая возможность обругать Чарджи. Посмотрел, взял у торка его дрын, покрутил в руках, примеряясь… Вздохнул тяжко — руки не держат. Отдал палку, спешил жалобщиков и… стал яростно топать каблуком по носкам их сапог:

— Ты! Бестолочь! Псица на заборе! Ты как ноги ставишь! Ты почему пятку не проваливаешь?! Конь упадёт — ты ж из стремени не выскочишь!

Потом, само собой, и Чарджи досталось. И — мне. Просто под руку попал. Но Артёмий затащил владетеля к себе, на «бруньковую». И через час мы уже слушали военные песни в хоровом исполнении.

Общий ропот продолжался до конца покоса. Тут… Меньше всего мне хотелось наглядно демонстрировать насельникам необходимость драгун в вотчине. Но… «не мы таки, жизнь така» — русская народная мудрость.

В вотчине уже завязывали с косьбой — травостой высох, косили уже только по окраинам болот. На дальнем краю «луговой тарелки» оставалась маломощная бригада: пара дедов, пяток баб да подростков. Догребали остатки.

Сижу я в мастерской, пытаюсь понять — а надо ли устанавливать в моей шасталке нижнее регулируемое выпускное окно? При работе на текучем тяжелом материале заслонка, выполненная в виде кольца, может полностью перекрывать на цилиндрической поверхности корпуса выпускное окно. Так, что остаётся только подпружиненный лючок на торцевой поверхности.

Тут влетает сигнальщик. И вытягивается по стойке смирно. Сразу видно: прошёл психокондиционирование по Точильщику.

— Дозволь докласть. Весть с Мертвякова луга. Багоня щербатый сигналит. Эта… ну… воруют. Сено наше воруют! Гады! Мужиков — осьмнадцать, лошадей двенадцать, волокуши. Все — оружные. С топорами. Багоня сам не видал — просигналил, как малёк сказал. Того деды послали. Они тама в кустах сидят. Ховаются. С бабами. Вот.

Будни «святорусского боярина» — «воруют».

Какой тут героизм? Рутина… Сено воруют. Странно, конечно, что прямо сейчас, летом, среди бела дня… Обычно сено воруют зимой, ночью, на дровнях. Так же рациональнее!

Против рутины нужна система. Вот и проверим.

— Чарджи! Куда он делся?! Сигналь торку: тревога. Быть здесь спешно, оружно и конно.

Через четверть часа двенадцать всадников, включая меня, Сухана, Ивашку и торка с «дневным дозором», в полном боевом «прикиде» поскакали в направлении нарушителей. Тринадцатым был Курт. Он не поскакал — он побежал. Скромненько так, рысцой, по обочине. Честно говоря, от него получилось больше толку, чем от меня с ближниками или от хана с драгунами.

Догнали «проклятых расхитителей феодальной собственности». Они растащили последний смётанный стог на краю Мертвякова луга, накидали на свои волокуши и чапают себе потихоньку на юг, в деревеньку свою. Там, над самой речкой Дёминой — у них селище. След… Вы себе представляете, что остаётся на мокром травянистом грунте после 12 волокуш? Или на сыпучем песчаном… Только бы наши кони ноги не поломали!

Какого… они посеред бела дня воровать вылезли? Загадочная русская душа? Откровение свыше торкнуло? Снова Л.И.Брежнев вспоминается: «Коля! Логики — не ищи».

Окружили их в березнячке. Они лошадей — в кучу между деревьями, сами с топорами и дубьём — на опушке из-за берёзок выглядывают. И ругаются нехорошими словами, как это принято у нашего народа, когда «попался на горячем». До деревни их недалече — версты четыре. Как бы оттуда народ ещё не подвалил. И чего с этими придурками делать? Запалить березняк с четырёх сторон? — Так сена жалко.

Любим-стрелок улыбается ласково и лук свой тянет. Чарджи нервничает, щерится — первый бой у дозора! Сейчас все огрехи в его выучке — кровью вылезут. Уже саблю в руке держит, у стремени опустил. Сейчас как скомандует «шашки наголо!», или чего там у них в орде кричат. И мы по рощице за этими придурками…

Тут Курт зашёл с другой стороны. Прямо в кучу лошадей. Вы себе бритого по всему телу князь-волка представляете? А он ещё и «гав» сказал. И лошади — понесли. Всех. Вовсюда. Вы себе представляете, что такое толпа понёсших со страху лошадей? В берёзовой роще? С волокушами под хвостами?

Потом мы выковыривали «расхитителей» из кустиков, выскрёбывали из буераков, снимали с берёзок… И ловили усталых, роняющих хлопья пены лошадок по лужку. Ивашка, бурча себе под нос, вытащил из перемётной сумы два десятка наручников. Начал надевать и защёлкивать. Чем привёл селян в полный ступор. Во второй — первый у них случился от лицезрения Курта. Вот тут я их понимаю: крокодил бритый гавкающий… Убеждает.

Потом их построили, вместе с лошадьми, и погнали в усадьбу.

А я всё это время так и торчал на солнцепёке, в полном доспехе, на коне… как памятник царю-освободителю. Главная проблема — удержать на месте Гнедка. Ему тоже было тяжело и потно. Вот она, нормальная боярская справа — торчать на жаре символом.

Двоих я отпустил — побили их лошади сильно. А остальных «пленных» поставил копать. Они мне такой накопительный пруд отгрохали! Любо-дорого смотреть! На Руси ворьё хорошо работает. Если правильно за ним присматривать.

О русском воровстве написано много. Можно по классику:

— Как там, в России?

— Воруют.

Мои вотчинные мужички, уже знают, что со мной так не надо. Уже установилось известное взаимное доверие, хотя каждый из нас всё помнит пословицу: «на то и щука в море, чтобы карась не дремал». В каком море водятся щуки и караси? Это ж пресноводные рыбы! Загадка… Ответа не знаю, но делаю по пословице: и сам не дремлю, и другим не даю.