Люси Монро - Не обязан жениться

– Думаешь, один к десяти – это хорошие шансы? – Она с любопытством взглянула на него.

– Думаю, да.

Она не стала спорить. Его это обрадовало: он не хотел, чтобы она мучила себя неприятными мыслями. Ведь мысль – сильное оружие.

Несколько минут они ели молча, затем Джиллиан вновь повернулась к нему:

– Спасибо тебе за ужин. Очень вкусно.

Макс не стал напоминать, что она уже поблагодарила его, понимая, что это – попытка примирения.

– Да, вкусно. Не стоит меня благодарить: заботиться о тебе – моя обязанность. Спасибо, что позволила мне остаться.

– Только на ужин. Мы больше не пара, Макс.

– То, что у тебя в матке растет ребенок, свидетельствует об обратном.

– Ты упрямец.

– А сама-то!

Джиллиан хихикнула, и Макс улыбнулся в ответ.

– Бабушка всегда называла меня хитрюгой. Все считают меня беззаботной, потому что я никогда не спорю из-за того, что считаю не имеющим значения.

Теперь он лучше понимал ее. Лишь сейчас он осознал, что в действительно важных вопросах она может быть твердой как скала.

– Значит, если что-то важно для тебя, ты будешь биться до последнего?

– В общем, да.

А ведь когда он сказал, что между ними все кончено, она не пыталась бороться за него. За то, чтобы остаться с ним. Она говорила о любви – но отпустила его, даже не попытавшись удержать. От этой мысли он почувствовал боль в груди. Странно: от еды из этого ресторана у него никогда раньше не горело в груди.

– Я думаю, свадьбу надо устроить на шикарном круизном лайнере. Один мой друг – владелец теплоходной компании. Его суда ходят в том числе из Сиэтла на Аляску. Я уверен, он сумеет сохранить тайну и заранее о свадьбе не узнает ни один человек.

Джиллиан подскочила от неожиданности. Весь ужин он был необычайно молчалив.

– Я-то думала, тебе дела не дают покоя. – Она рассмеялась. – Надо было догадаться. Если уж ты что-то задумал, тебя ничто не отвлечет.

Именно его упорство и стремление к однажды поставленной цели привели его обратно к Джиллиан.

Быть может, постепенно Джиллиан оправилась бы от расставания. Ведь каждый день разлуки она делала, что могла, чтобы выбросить безответную любовь из своего кровоточащего сердца. Но один его короткий визит – и все вернулось к началу. Ее душа будто онемела. Джиллиан понимала, что это оцепенение – защита от страданий. Она часто испытывала подобное в детстве.

– Уверяю тебя, я вполне способен одновременно заниматься несколькими задачами.

– Раньше я тоже так думала.

– Что же изменило твой взгляд?

– Может, ребенок, может, беременность, а может, наша предстоящая свадьба – я еще не приняла окончательного решения, хотя ты все эти три дня, кажется, только о ней и думаешь.

Макс уселся на диван, закинув ногу на ногу и вытянув руку вдоль спинки.

– Вот видишь, это уже три задачи.

– Ха-ха.

– Я не шучу, а констатирую факт. В эти три дня я вел переговоры о переуступке прав на шахту в Зимбабве, где ведется добыча редких минералов, для компании «Юркович-Таннер». Кроме того, я внес поправки в несколько контрактов и подписал их, разрулил небольшие политические затруднения между Воларусом и Канадой, устроил собеседование с несколькими кандидатами на пост министра образования Воларуса, провел телеконференцию по поводу обсуждения работы одной из наших шахт и закончил составлять новый пакет дополнительных льгот для американских сотрудников «Юркович-Таннер».

Да он просто какой-то суперэффективный автомат по решению проблем в бизнесе и политике, поразилась Джиллиан.

– И все-таки ты находил время несколько раз в день строчить мне эсэмэски и звонить с неменьшей частотой.

– Да. Так что ты можешь понять, что я считаю приоритетным.

Джиллиан открыла рот, собираясь ответить остроумной шуткой, да так и застыла, не найдя что сказать. Он был прав. Мало кто из мужчин справился бы со столь напряженным графиком, как у Макса, – а он все же ухитрялся находить в нем время для нее.

Он всегда был таким.

– Но ты же не любишь меня. – Это не было обвинением, скорее ее слова выражали удивление перед подобным несоответствием.

Почему он так заботился о ней, если его волновали лишь интересы короны? Впрочем, в этом вопросе таился ответ. Он был готов на все ради своей страны и ее народа. С этой точки зрения найти хорошую жену и мать будущего наследника престола было важной задачей.

– Я знаю, что многие считают любовь доброй силой, меняющей жизнь к лучшему. Но я так не считаю.

– Откуда ты знаешь?

Он никогда не любил ее. Он растоптал ее душу, отверг ее любовь. Но так ли это важно в сравнении с будущим ее ребенка? Это был главный вопрос. Следовало ли, принимая решение, помнить о причиненной ей боли? Ее родители ставили собственные чувства, желания, карьеру и элементарные житейские удобства выше счастья своего единственного ребенка. Джиллиан всегда оказывалась проигравшей.

Такой судьбы она своему ребенку не желала.

Макс поднял бровь, без слов демонстрируя неуместность ее вопроса.

И тут она поняла. Насколько же наивна и близорука она была! Конечно же он прекрасно знал о темной стороне любви – ведь он многие годы наблюдал роман своего отца с так называемой любовью всей его жизни.

– Любовь твоего отца к графине – это совсем не то. Каждый сам выбирает, что делать со своей любовью.

– Это ты так думаешь.

– У него был выбор. Он сам выбрал путь, от которого мыслящие люди отказались еще в Викторианскую эпоху.

– Неужели? Ты уверена?

– Нет. Но если у графини, как у меня, были проблемы с зачатием, он все равно мог бы жениться на ней. Они могли бы нанять суррогатную мать.

– И рисковать тем, что эта женщина заявит о праве на трон Воларуса по праву рождения ребенка?

– Глупости. Неужели среди подданных вашего королевства не нашлось бы женщины, которой они могли бы доверять? Которая могла бы принести подобную жертву монархии?

– Он предпочел мою мать. Ее преданность стране была ему хорошо известна.

– И она потребовала заключения брака.

– Она считала, что станет лучшей королевой, чем разведенная бездетная графиня Валек.

Интересно, подумала Джиллиан, любила ли в те годы королева Оксана короля Федира? Быть может, ее требование брака было связано не столько с интересами государства, сколько с сердечным интересом? Быть может, она надеялась, что, родив детей королю, заслужит его любовь и преданность? Что ж, она просчиталась.

– У вас дисфункциональная семья, ты в курсе?

– Уж не меньше, чем твоя.

– Туше.

Темные глаза Макса смотрели на Джиллиан с выражением, которое она никак не могла разгадать.

– Ты говорила, что любишь меня.

Догадайся она, что он вспоминает об этих словах, она бы давно надела тарелку с соусом ему на голову. Впрочем, вопрос прозвучал бесстрастно, в нем не было ни грамма самодовольства, хотя за кажущейся бесстрастностью Джиллиан различила нотки любопытства.