Анатолий Логинов - Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар

Так вот, под предлогом написания статьи для газеты «Нью-Йорк геральд» он поехал в Нью-Йорк, а затем в Калифорнию, в Беркли. Оказалось, что найти нужных людей проще, чем он думал. У прикомандированных оказался список практически всех разыскиваемых с адресами работы, а в некоторых случаях и проживания.

Все прошло быстро, и скоро он читал в газете о таинственных происшествиях с физиками Хансом Бете и фон Нойманом, а также внезапном отъезде в Швецию Роберта Оппенгеймера с супругой. Чуть позже в газетах промелькнуло известие об ученом Понтекорво, уехавшем в СССР.

Единственным трудным вопросом оказалось налаживание контактов с полковником Гровсом. Отсутствие общих знакомых затрудняло подход к нему, и Абель вынужден был запросить у Центра помощи. Тогда резидент в США «Максим» перенацелил его на другой участок – следить за сенатором Труменом. Абель был в полном недоумении. Этот недавно появившийся в Вашингтоне сенатор был незначительной фигурой, не имевшей практически никакого веса [14] По некоторым данным, Трумена можно считать схожим со скандально известным российским политиком В. Жириновским. . Но приказ был и его требовалось выполнить – найти на Трумена компрометирующие материалы, способные прервать его карьеру или поставить его в полную зависимость от советской разведки. После длительных поисков Абелю удалось раскопать незначительные, не подтвержденные документами и свидетелями данные о связях Трумена с итальянской мафией, от которой он получил деньги на выборы. Параллельно Абель нашел множество сведений об антисоветских взглядах и высказываниях Трумена. Передав эти сведения резиденту, Абель вернулся назад в Нью-Йорк. Через несколько дней ему пришлось писать некролог на безвременно ушедшего из жизни сенатора, попавшего под машину. Поговаривали, что и водитель, и сенатор были изрядно навеселе, хотя официально сообщалось о несчастном случае.

По возвращении в Нью-Йорк его ждало новое задание: поддерживать связь с физиком Ферми. Подвижный и разговорчивый, типичный итальянец Энрико Ферми быстро подружился с Рудольфом. Он категорически отказывался уезжать из САСШ, но согласился сотрудничать с Абелем и передавать ему сведения о работе, ведущейся в области атомной физики.

Уже на третьей встрече Ферми заметил, что в последнее время ассигнования на исследования увеличены в меньших размерах, чем ожидалось. Ходили слухи, что правительство собирается начать какой-то новый большой исследовательский проект, который и получит максимальное финансирование. Для участия в проекте уже приглашены А. Эйнштейн и несколько ученых из Колумбийского и Чикагского университетов, в том числе Э. Теллер из Чикаго. Все попытки Ферми узнать подробнее о теме проекта закончились неудачей. Кроме того, его вызвали в местное отделение Федерального бюро расследований и попросили заниматься своими, весьма важными для США исследованиями, а не соваться в чужие дела.

Полученные сведения оказались настолько важными, что Абелю пришлось организовывать встречу Ферми с новым резидентом советской разведки в САСШ.

Конечно, Абель не знал его истинного имени и места работы. А между тем это был недавно приехавший в посольство на должность третьего секретаря из СССР Василий Зарубин. Естественно, Абель и не подозревал, что Зарубин только недавно, в начале пятьдесят третьего года вернулся из США, где был резидентом разведки с октября сорок первого года, в СССР.

Средних лет, явно имевший большой опыт разведывательной работы в САСШ, «Максим» в короткие сроки активизировал работу сети разведки. Абель заметил это по увеличивавшемуся количеству заданий и по конкретизации поставленных задач.

Встреча Энрико и «Максима» (представленного Ферми в качестве одного из друзей СССР в Штатах) прошла в небольшом итальянском ресторанчике неподалеку от Бродвея. Во время разговора «Максим» сумел заставить Ферми вспомнить несколько мелких подробностей, оказавшихся весьма важными. Вспомнив их, Ферми вдруг понял, что наиболее вероятным направлением проекта может быть исследование природы времени, и сказал об этом «Максиму».

А уже дома, анализируя разговор, Абель пришел к выводу, что возможным местом расположения лабораторий проекта могут быть окрестности Санта-Фе. Конечно, он сразу же рассказал о своей догадке резиденту, надеясь, что его (Абеля) отправят проверить ее правильность. Но увы, он получил благодарность и приказ продолжать сотрудничать с Ферми.

Позднее стало известно, что выбор места для проекта поручили Сцилларду. А тот неожиданно вспомнил о разговоре с Р. Оппенгеймером, описавшим ему пребывание в изолированном пансионе для мальчиков в Лос-Аламосе. Причудливы пути судьбы! Самым смешным было то, что аптека в городе Санта-Фе (неподалеку от Лос-Аламоса) была прикрытием для агента советской разведки [15] Реальный факт. В действительности проект, над которым работали в Лос-Аламосе, был посвящен разработке атомного оружия, а не исследованию времени. Полагаю, понятно, почему автор пошел на такое изменение реальности: имея перед глазами темпоральный перенос целой страны, американцы не могли не начать таких исследований. . Имея сведения о беспрецедентных мерах безопасности при разработке атомной бомбы в прошлой реальности, советская разведка получила великолепный подарок для проникновения в секреты действующего проекта.

Штутгарт. Дом советника концерна «Бош А. Г.» Гёрделера

Собравшиеся в доме Гёрделера господа были настроены очень серьезно. Впервые после прихода Гитлера к власти множеству людей стало абсолютно ясно, что проводимая им политика привела Германию к краю пропасти. Начавшееся наступление русских и налеты их неуязвимых для ПВО Германии бомбардировщиков наглядно подтверждали этот тезис. Именно этот факт объединил всех – правых и левых, сторонников договора с Англией и сторонников договора с СССР, желающих уничтожить национал-социалистическую партию, желающих вернуться к Веймарской республике и желающих сохранить все то полезное, что, по их мнению, было создано наци. Шло тщательное и серьезное обсуждение конкретных планов захвата власти. Но, несмотря на объединение, разногласия все же сохранялись. Меры по отстранению Гитлера предлагались разные. Наиболее радикальная партия стояла за убийство, другие предлагали всего лишь арест. В конце концов победили все же сторонники крайних мер, получив большинство голосов. Решающим стало эмоциональное выступление Хеннинга фон Трескова, в котором он заявил:

– Покушение должно произойти любой ценой. Даже если мы потерпим неудачу – надо действовать. Ведь практическая сторона дела уже ничего не значит; важно то, что германское сопротивление пошло на решительный шаг перед глазами всего мира и истории. По сравнению с этим все остальное значения не имеет.