Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том второй

Небо медленно отклонился от ослона кресла, и с не меньшей тревогой и теплотой во взоре оглядев младшего Димурга, дюже нежно молвил:

– Не нужно просить прощение… Это не твоя вина, моя драгость. Это последствия тяжелого надлома, каковой ты пережил, мой милый, дорогой малецык. И я уверен, ты еще очень слаб. Тебе нужна поддержка, забота и особая бережливость спокойствия. Посему не тревожься, коли нет сил выслушать вести о девочке, уйди… Отец, погодя все тебе обстоятельно обскажет, но так волноваться нельзя.

Рас протянул руку и ласково провел перстами по лежащей на грядушке тыльной стороне пясти молодого Бога, стараясь своей любовью снять с него волнение. Стынь немедля склонился к руке Небо и не менее нежно прикоснулся к его пальцам губами. А Огнеястра, по-видимому, отрегулировав свою речь, резво тряхнув головой, дюже бодренько затараторила:

– В целом Господь Перший по поводу здоровья госпожи, могу сказать следующее, оно несмотря на перенесенное, довольно крепкое. И доносить, и родить госпожа сможет, и сие поколь никаким образом отрицательно на ее здоровье, сроке жизни не скажется. Впрочем, просчет кодов показал, что вмале начнется постепенное движение в сторону гибели, оное будет прогрессировать через шесть свати, следуя земным меркам около двух лет. Когда по первому появятся эпилептические приступы, каковые спустя выльются в резкое нарушение мозгового кровообращения с повреждением ткани и его функций, и как итог приведут к смерти. К смерти мозга. Однако, коли вами, Господь Перший будет указано мы сумеем предотвратить гибель мозга, до появления каких либо отклонений, чтобы лучица успела впитать естество человеческой плоти. А именно в определенный момент отключим всю мобильность организма, чем недопустим цереброваскулярного заболевания. Так, что у госпожи в запасе менее шести свати. Потом, наилучшем вариантом будет вмешаться, чтобы не начались дизфункции в мозге и как понятно проблемы у лучицы.

– Два лета, – чуть слышно дыхнул Стынь и в лице его поблекло сияние, а кожа начала наполняться марностью. – Почему так мало… Отец сказывал будет много больше времени.

– Мы, надеялись, Господь Стынь, что будет больше, – незамедлительно отозвалась Огнеястра и дернув головой вверх уставилась на Першего, который, как делал почасту, прикрыл дланью очи и часть лица, оперши грань руки на лоб, чтоб не показывать испытываемых им чувств. – Но лучица выбрала не самую лучшую плоть… Мы о том докладывали не раз. Посему и проводили вмешательства, пересадив почти все органы. Но проблемы, были и есть в самом мозге. Он с самого рождения был предрасположен к данному заболеванию. И нельзя забывать, что пришлось пережить госпоже за последнее время, вельми не прикрытое воздействие лучицы, выплески боли, стонов, воспоминаний. Мы установили пока блок-костеп внутри затылочной кости черепа обок яремного отростка, но это временное устройство… Да и возможно его придется снять, ибо приметив блок-костеп несколько возбудилась лучица.

– Возбудилась? – вопрошающе протянул Перший и туго вздохнув, выпустил дуновение сквозь всю поверхность своего белого сакхи.

– Да, всего-навсе возбудилась, – пояснила Огнеястра и в такт Богу выдохнула шумно и через рот. – Нам пришлось срочно вызвать Отекную, но та успокоила, что напряжения не просматривается, лишь легкое недовольство, испуг. Впрочем, ежели это недовольство сохранится, придется блок-костеп убрать, ибо днесь, как указал в определение Родитель, недопустимо волновать.

– Так мало времени, успеет ли Крушец восстановиться? Не собьются ли в нем сызнова коды? – взволнованно вопросил Небо, и также трепетно обхватив подбородок, сжал в кулаке свою курчавую золотую бороду. – Перший, а тебе, что надысь про малецыка говорил Родитель?

– Пока ничего, мой милый… Я бы тебе передал, – озадаченно проронил старший Димург, не в силах взглянуть на брата и сына, посему лаская их обоих только переливами своего голоса. – Говорил только про девочку, что доколь должна находится на маковке под присмотром бесиц-трясавиц.

– Нет, Господь Перший, госпоже, – молвила Огнеястра, кажется, теперь не желающая смолкать и что-то бурчащая себе под нос, даже тогда когда толковали меж собой Боги. – Госпоже нужно на Землю. По состоянию плода, вскоре в него должна войти искра. Если это не произойдет в должное время, ребенок родится слабоумным. У него итак проблемы с кодами выявлены, и если еще будет идиотом, вряд ли тогда нам удастся спасти функциональность мозга госпожи.

– Что? – старший Димург так властно поспрашал, что затрепетали блекло-желтые пузырчатые облака в своде.

Он также стремительно убрал руку от лица, немножечко подался вперед и тем словно пронзил взором бесицу-трясавицу. У Огнеястры тотчас дрогнули ноги в коленях и она качнувшись вперед… назад рывком повалилась на пол, плюхнувшись прямо на собственную тощую грудь.

– Встань, – многажды ровнее и мягче молвил Перший, – встань милая девочка. – Бог направил в сторону лежащей на полу бесицы-трясавицы левую руку, и легохонько шевельнул перстами.

Огнеястра и впрямь, будто поднятая тем едва заметным колыханием божественных перст, разком, если не сказать, рывком вскочила на ноги и пригнула голову.

– Каким образом ноне, должна вселиться искра, – размеренно произнес старший Димург, медлительно положив руку на облокотницу кресла. – Плоду должно быть не более двух месяцев по земным меркам.

– Да… по расположению материнского дна должно быть не более двух месяцев земных мерок, – пояснила Огнеястра и на удивление спешно заморгала, то отворяя свой единственный глаз, то скрывая его под серым веком. – Но плоду уже более трех месяцев, точнее около ста тридцати оборотов Земли вкруг своей оси с циклом в звездные сутки. – Одначе, бесица-трясавица, не мешкая, прервалась, понеже Господь слегка качнул головой, таким побытом, высказывая свое недовольство. – Скачок в развитие, – добавила она, миг спустя, – произошел из-за вмешательства Родителя. Слишком большая насыщенность эстрогенами и прогестероном присутствует в сетчатке, в оную были облачены органы госпожи.

– Кошмар! – резко дыхнул Стынь и с нескрываемой виной взглянул на Першего. Его мясистые губы туго дернулись, а золотой отлив кожи окончательно поглотился марностью, словно он собрался потерять сознание.

– Ну… ну, дорогой малецык, умиротворись. Сейчас же, а то тебе вновь станет плохо, – торопливо протянул Перший, испугавшись за состояние сына, и малозаметно кивнул на него брату.

Небо также спешно развернулся в кресле, и, положив руку на тыльную сторону пясти Стыня, крепко ее сжал, и этим мгновенно вдохнул движение в сияние его кожи.

– Драгость… ну, что ты… Ты сызнова меня хочешь напугать… Успокойся, разве так можно реагировать на все? – полюбовно протянул старший Рас.