Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том второй

Вернувшаяся с маковки Есислава чувствовала себя хорошо, тошнота коя иноредь мучает женщин на ранних сроках прошла, и наступила в этом отношение довольно спокойная пора. Правда как-то резко набирающий рост живот, кажется, растущий не по дням, а по часам явственно живописался, а в двух днях появления на Земле внутри него и вовсе кто-то словно прополз. Объявив о себе как о личности, в которой появилась искра давшая движение развитию мозга и теперь, как понятно и самой полноценной жизни человека. Есинька дотоль загруженная болезнью Крушеца и точно с тем потерявшая ощущение жизни, ноне вернувшись к земному отцу, к просторам такой прекрасной планеты, ее раздольям, тихим ночам насыщенным монотонным зовом комара и рыбной совы (живущей в пойме реки, издающей громкие, хриплые крики, переходящие в гулкое завывание), к высокому голубому своду с плывущими по нему марево-кучным облакам упившимися водой… Словом к природе, что содержит в себе основу имени самого Родителя, вновь обрела свою человеческую суть. А вместе с тем материнскую чувственность, дочеринскую привязанность и трепетность любящей женщины. Лишь порой тугой тоской полыхала внутри голова и это, как теперь знала Есислава, волновался Крушец желающий видеть Першего… Крушец все еще ослабший, утомленный, как она ощущала и единожды мощный, спасший юницу от гибели, и потому днесь после пережитого такой близкий для нее. Еси и сама жаждала увидеть Першего, ощутить его ни с чем не сравнимую отцовскую любовь, однако, до явственного шевеления во чреве плода, знала, что поколь бывать вне Земли нельзя, абы это не сказалось болезнью на малыше. А потому терпела и в тайне от всех успокаивала Крушеца, ласково величая его… также как и растущего в материнском лоне Ярило. Окутанная любовью Липоксай Ягы девушка ноне могла дарить теплоту этим двум основам ее естества, одной божественной другой чисто человеческой.

Вещун теперь бдил каждый взмах руки юницы, каждый ее выдох и стон, поелику после пережитой разлуки… сначала одной, и следом другой как-то весь пожух… поседел и с тем растерял желание жить и править. Лишь обок Есиньки его жизнь наполнялась смыслом… Начинало светить солнце и мигать серебристо-синими всплесками звезды.

Покуда о беременности, как и было задумано, никто из слуг и лекарей не ведал. Широкие сарафаны скрывали от глаз растущего Ярило, а серебристый обод теперь почти не снимаемый укрывал темно-коричневые полосы на лбу. И кроме Липоксая Ягы, пред которым Есинька не сумела, да и не захотела ничего скрывать, их никто не видел. Своему земному отцу, Еси рассказала все. И о том, где была, и как ее душу… именно душу лечил Родитель… И что представляло из себе космическое пространство. Право молвить девушка утаила, чтобы не пугать вещуна и про искру, и про отсутствие души как таковой. Липоксай Ягы был всего-навсе человеком, несомненно, внутри него жила искра, и она была яркой. Может той самой первой отделившейся от общего… Может уже жаждущей набраться сияния и иметь новый этап развития, посему он с особым трепетом воспринял рассказ Есиньки. Вещун не раз потом гладил девушку по волосам, прикасался губами к тем самым полосам, обнимал ее, прижимая к груди, и удивлялся, за что заслужил такое счастье быть подле божества. Он не раз благодарил Зиждителей и особенно Господа Першего, как его уважительно величал Мерик, за возвращение Есиньки домой. Вмале окончательно приняв решение начать возносить хваление и Богу Першему, прекратив уличать его и его сынов во всех темных человеческих… именно человеческих проявлениях.

В общем Липоксай Ягы решил изменить саму суть верований дарицев, желая исправить то, что как говорил старший Димург, являлось сущностью, кодировкой человека, каковой непременно все разделит и лишь на два цвета белый и черный, на два понятия добро и зло. Старший жрец некогда благословенной Дари, погибшей от северги выпущенной из космического судна Димургов, нынче явственно захотел выправить столь неправедную ситуацию в отношении Бога Першего, как и понятно многого не зная… не понимая главного, что в генах человека та двоякость нарочно прописана. Одначе, ноне вещун сам выступал, как истинный человек, мало чем отличаясь от тех, кто ломал устоявшиеся традиции, верования и возможно тем самым нарушал целостность самого общества. Он как бы заводил механизм, который в будущем приводил к образованию множественности религий, учений, к утверждению разнообразных вероисповеданий, течений… И, как итог в большинстве случаев к исчезновению самих имен Богов, отказа от веры в существование высших существ, являющихся Творцами и сутью поклонения, а значит к отрицанию ценности, самого бытия мира, и роли в нем всех живых существ.

Естественно, сейчас Липоксай Ягы не думал о таких последствиях собственного решения, он даже не мог себе представить, во что в конечном счете это может вылиться. Он просто жаждал справедливости… Справедливости, каковой так ждут люди и каковую сами же разрушают, уничтожают собственным неправильным поведением. Впрочем, если говорить о вещуне, то именно он в данный момент времени стал тем самым источником дальнейшего преображения веры, закладывая своими умозаключениями и изменениями неспешное движение к разрушению устоявшихся верований в частности, а в общем, и самого человечества. Так как попробовавшие раз той трансформации в дальнейшем люди все чаще и чаще будут прибегать к новым изменениям и уже не станет для них основой чувство справедливости, благодарности к Богам, а лишь желание выудить из тех вариаций лучшей доли лично для себя.

Потому в капище, где допрежь славили Расов, Липоксай Ягы стал на равных чтить Бога Першего, чего никогда раньше не случалось. А многажды позже уже сменив и само слово чтить на славить… Еще совсем чуть-чуть и теперь Першему, как первому Богу стали возносить песнопения, объясняя не только ближайшим жрецам, но и людям, оные собирались подле капища, что Расы оставили без милости дарицев, посему и погибла Дари, ступающая всегда по солнечному пути… «И один Бог… Господь Перший вспомнил о дарицах, – внушал Липоксай Ягы, своим людям, – и послал им не только новые земли, помощников, темных людей, но и новый путь… Новый путь, который после гибели спутника должен именоваться лунным».

Еси прибывшая на Землю была несказна удивлена тому, что за столь короткий срок ее отсутствия Липоксай Ягы удалось коренным образом поменять мнение о Димургах в поселенцах. Ведь она не знала, что занятый внезапным отключением Стыня, Мерик совершенно не обращал внимание на передаваемые бесом мысли вещуна. Черт вообще на некоторое время прервал связь меж ним и собой, потому как постоянно находился в хуруле, успокаивая старшего Раса, и наблюдая за состоянием своего хозяина, что считал на тот момент самым важным. Ибо несмотря на столь очевидное, отрицательное качество, как воровство никогда не забывал сути своего появления. Именно по той причине, что Мерик умел четко определить состояние Стыня, выдать рекомендации по лечению и снять с него какую либо досаду, волнение, его неблаговидное поведение терпели Боги и Кали-Даруга, умеющая остужать и более горячие создания. Однако, потому как какое-то время за старшим жрецом никто не приглядывал, не останавливал и не влиял, он и смог начать те самые преобразования веры. Искренне надеясь, что коли он сравняет обоих Богов, ему вернут и более уже не изымут драгоценную Есиньку… его дочь, душу и жизнь… А дарицам, вернее, днесь они все чаще стали называть себя свеченцы, реплянцы, жиличи по величанию поселений Свеча, Репля, Жиличи, вернут божество… Божество и будущего правителя Ярило, который будет прямым отпрыском и телесным воплощением светозарого Бога Солнца и внуком погибшей Богини Луны, и с тем поведет свой благословенный народ по новому, лунному пути.