Александр Конторович - Дорога в один конец

— Федорчук! Твой выход!

Из окопа тотчас же показывается длинный ствол ПТР. Самая для него сейчас дистанция, это ж, всё-таки не пушка... Уж как только я мысленно ни благодарил ротного за такой вот подарок — расчет ПТР! Сумел же он их где-то нарыть! Не зажал для себя, нам прислал!

А танковые башни повёрнуты к нам боком...

Бах!

Бах!

Есть!

Уж и не знаю, куда там влепили бронебойщики, но танк полыхнул — да так красиво! Башню не сорвало, но вспышка вышла оч-ч-чень даже знатная!

Ещё выстрел — и рассыпалась, мелькнув звеньями в воздухе, гусеница соседней машины.

— Федорчук! Позицию меняй!

Вовремя — сразу пяток снарядов взвихрили землю около окопа.

Гах!

Запнулся и задымил ещё один железный ящик, из числа тех, что пёрли на артиллеристов. Достали они его, наконец.

А их пехота всё ближе, вон, даже оружие в их руках можно хорошо разглядеть. Пора?

Похоже...

— Общая команда — встать! Огонь по готовности!

А у нас тут два пулемёта, между прочим... и около десятка только автоматчиков.

Залп вышел не такой уж и слаженный, но на эффективности огня это отразилось незначительно. Попав под пулемётный огонь с короткой дистанции, немецкая пехота моментом залегла.

Да, можно подавить пулемёт — пусть даже и на самой выгодной позиции. Прижать сосредоточенным огнём, сбить прицел, подползти и забросать гранатами.

Можно.

Когда он один.

А тут их два — разнесены по флангам, огонь идёт косоприцельный, с взаимным перекрытием секторов стрельбы — это тот ещё подарочек. И три десятка стволов, поддерживающих этих самых пулемётчиков. Хочешь — не хочешь, а и туда смотреть тоже нужно. Невнимательность в таком деле приводит к очень грустным последствиям.

Потеряв (только по самым предварительным прикидкам) около двух десятков человек, фашисты более не пёрли на рожон.

Заставить их окапываться, мы, разумеется, пока не смогли, но атаку всё же сбили, теперь они так резво уже не попрут.

Как удачно вышло и то, что один танк, из тех, что шли прямо на наши окопы, уже горит, а второй неподвижен! Нет у немцев тут брони, не за кем теперь прятаться!

Хрясь!

Копец артиллеристам...

Облако дыма и пыли встало прямо на их позициях. Попали-таки фрицевские танкисты там куда-то...

Хреново.

Жаль ребят, но они своё дело сделали честно. Помогли нам, чем смогли.

Задним умом понимаю, что смени они позицию после первых же выстрелов, может, и прожили бы дольше. А может быть — и не прожили. Дистанция тут не ахти какая, могли парни попросту не успеть орудие своё развернуть — поспели бы немцы раньше. Так-то их хотя бы артогонь сдерживал, маневрировать приходилось, да прятаться. А не будь его? Уж куда как резвее бы попёрли!

Два танка горят, два обездвижены, но ещё три — они вполне себе целы и могут натворить таких делов...

Прибавив газу, оба немца, из тех, что шли на наших пушкарей, скрываются за холмом. Следом рванулся и бронетранспортёр с пехотой. С тыла зайдут?

Это они могут. И станет нам тут всем кисло.

Вскидываю винтовку — раз!

Допрыгался!

Это тот самый танкист, что под танк залез, достал-таки я его! А что ж ты думал, милок, в твою сторону никто уже более и не смотрит? Напрасно... я мужик злой и на память не жалуюсь.

А вот на наши окопы пополз последний танк, и был это противник весьма опасный. На рожон не пер, двигался осторожно, и огонь, собака такая, вёл с коротких остановок. И оттого — достаточно эффективный.

"Т-3" — тот ещё агрегат, неприятный...

Да и экипаж, судя по всему, там грамотный сидит.

Прикрываясь броней, за танком перебегали пехотинцы. Не могу сказать, что это у них получалось хорошо — троих я всё же завалил. Да и из окопов меня поддержали, так что солдаты вынужденно попадали на землю и огрызнулись огнём с места.

Неэффективно, железная коробка была намного опаснее.

После очередного снаряда поперхнулся и смолк один из пулемётов. Хотелось бы верить, что ребята попросту меняют позицию. Правда, на продвижении немцев вперёд это сказалось мало, всё же стрельба из окопов не утихала и без того.

А вот к позициям связистов фрицы подобрались достаточно близко, не ровен час...

— Агапов! — не оборачиваясь, кричу я в окоп.

— Тут я, товарищ старшина!

— Бери пятерых из первого отделения — и дуйте на помощь к телефонистам! Их там сейчас с фланга наморщить попробуют!

Блин, а где же те два танка, что к нам в тыл прорвались? Там ведь и пехота с ними имелась... совсем штуки невесёлые получаются. Эдак, они и к нам в спину выйдут!

Быстрый взгляд на поле боя — фигово...

Танк уже подошёл совсем близко, но для броска гранаты всё ещё был пока недоступен. Нет, если вылезти из окопа... да на ноги встать... только ведь, не дадут!

Перезаряжаю винтовку.

Наши окопы вытянулись вдоль холма ломаной линией. Связисты находились на правом фланге — и туда сейчас был направлен основной удар атакующих фрицев. Танкисты удачно заставили замолчать пулемёт у подножья холма, а второй и сам стрелять отчего-то перестал. Так что почти ничего (кроме частой стрельбы моего взвода) не мешало немцам двинуть прямо на позиции телефонистов, двигаясь вдоль линии окопов и сбивая по пути нашу оборону.

Но где же пулемёты?!

Бегом несусь по окопу, не обращая внимания на посвистывающие

в воздухе пули. Поворот, ещё один...

На земле, снятый с бруствера, стоит "максим", около которого сейчас копошатся два пулемётчика. Третий стоит, прижавшись к стене окопа, и смотрит в поле, изредка постреливая в сторону немцев.

— Чё, за дела, славяне?!

— Кожух пробило, и вода вытекла вся, — отвечает второй номер, грузный и немногословный рядовой Истомин. — Вот пулемёт и заело...

— Оф-ф-фигеть! Надолго эта катавасия?

— Пара минут, старшина! — уверяет меня первый номер. Ефрейтор Левада с этим агрегатом знаком досконально. И раз говорит — две минуты, то раньше этого срока его лучше не трогать.

Ешь меня нечистый, но ведь у станкача 17 разных задержек при стрельбе!

Меня тоже начинает колотить мандраж.

— Леселидзе!

— Тут я, товарищ старшина! — выскакивает сзади мой последний связной.

— Гранаты прихвати и дуй вон туда! — указываю ему рукой. — За тылом присмотри, мало ли... Эти гаврики, что мимо нас прорвались, могут ведь и по затылку насовать!

— Есть! — и грузина как ветром сдуло.

А немецкая пехота, огрызаясь огнём по нашим позициям, уже разворачивается для завершающего удара по связистам. Сейчас они сомнут их — и обойдут нас уже и с той стороны. Клещи...

Сую в рот свисток, и над полем боя проносится резкий звук.

По этой команде весь огонь сосредотачивается на передовых фрицах — и тем сразу поплохело очень ощутимо.

Солдаты в мундирах мышиного цвета залегают.

Снова свисток — огнём накрывают и тех, кто теперь лупит в нашу сторону. Тут уже не так эффективно получается но, всё же...