Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ)

Каменев, как ни странно, уже не слишком рвался отстаивать свою негативную позицию. А вот Зиновьев разошелся вовсю. Стенограмма Пленума отразила полыхавшие там страсти.

Г.Е.Зиновьев:

- Нам предлагают сменить линию на вытеснение частного капитала линией на сотрудничество с частным капиталом. Теперь, значит, НЭП прикажете трактовать даже не как временное отступление, а как стоячее болото, из которого мы вылезать уже не собираемся?

(Реплика из зала: Линию на вытеснение частника никто не отменяет!)

- Да, на словах не отменяет. На словах! А на деле из представленного проекта прекрасно видно, что получится: частник с удвоенной энергией присосется к нашему государственному хозяйству, и будет успешно набивать свой карман за счет рабочих и крестьян! Надежды на то, что частник даст товар для обмена на крестьянский хлеб, по меньшей мере, наивны. Даже если что-то и даст, то как бы от этого не стало еще хуже. Ведь в таком случае частник усилит свои позиции на хлебном рынке. Вы этого хотите?

Кандидат в члены ЦК Рыскулов:

- Товарищи явно не задумались над тем, какое впечатление подобного рода решения могут произвести за рубежом. Это же будет расценено как признание слабости Советской власти, раз она решила не просто разрешить частный капитал, а еще и на поклон к нему идти собирается, к сотрудничеству приглашает! Империалисты непременно воспользуются этим в пропагандистских целях, раздуют кадило, как они умеют. А вот среди коммунистов, среди рабочих такие бумажки способны посеять только уныние и растерянность. Неужели ради сиюминутных выгод, да и то сомнительных, мы должны жертвовать делом мировой революции?

И с особенно резкими выпадами выступил Пятаков:

- Зачем товарищи предлагают нам такой странный выверт с частным капиталом? Я скажу вам, зачем! Затем, что большинство ЦК не имеет ясной и твердой линии в деле социалистического строительства!

(Шум в зале).

- Этот, с позволения сказать, проект, - не что иное, как отражение растерянности большинства перед встающими грандиозными задачами движения вперед, к социализму. Большинство не может или не хочет предпринять действительные усилия по продвижению программы подлинной социалистической индустриализации, и потому хватается за всякие костыли и гнилые подпорки в виде частного капитала. Разумеется, к вящему удовольствию тех советских чиновников, которые давно уже привыкли обделывать темные делишки в союзе с новой буржуазией. Так теперь им еще делают подарок, предлагая легализовать такого рода взаимовыгодные услуги!

(Шум в зале).

- Разве такие недопустимые колебания перед лицом буржуазной опасности имели место, если бы мы настойчиво проводили политику ускоренного развития нашей советской промышленности? Не получается ли так, что руководство ВСНХ этой резолюцией стремится прикрыть собственную неспособность обеспечить необходимые темпы промышленного роста?

(Шум в зале. Тов. Дзержинский: Григорий, что ты несешь?).

- Я сам вхожу в руководство ВСНХ, но мне наплевать на ведомственную честь мундира. Я прямо скажу: цифры свидетельствуют о том, что в ВСНХ не наблюдается решимости в деле расширения нашей промышленности, в деле наращивания капитальных затрат для создания новых производств.

(Тов. Дзержинский: Григорий, имей совесть!)

- Это беда не одного лишь ВСНХ. Это - следствие всей той недопустимой вялости и неопределенности экономической политики, которая характерна в последнее время для линии большинства. Вместо диктатуры пролетариата у нас установилась диктатура Наркомфина, когда все решения в экономической области определяются не классовыми интересами рабочих, а жалобами Сокольникова на угрозу сбалансированному бюджету и курсу червонца. Что же мы теперь, курсу червонца как священной корове поклоняться должны? И вот теперь нам вместо программы наступления социализма по всему фронту предлагают очередной отступательный маневр. Нет, это уже черт знает что такое!

После таких выпадов Дзержинский не сдержался и немедленно взял слово.

Дзержинский:

- Что предлагают нам выступавшие здесь ораторы от оппозиции? Ничего, кроме лозунгов и пустой трескотни. В проекте резолюции были ясно обозначены проблемы, на решение которых она нацелена. И что же, оппозиция сказала хоть слово об этих проблемах, предложила нам хотя бы какие-нибудь способы их решения? Ничего, кроме перемежающихся криков "Долой!" и "Ура! Вперед!" мы тут не услышали.

Дзержинский побледнел и прижал левую руку к груди. У меня тревожно екнуло внутри - ведь именно в 1926 году, как раз на Пленуме ЦК, и тоже после полемики с Пятаковым, Феликса Эдмундовича настиг сердечный приступ, который свел его в могилу. Председатель ВСНХ между тем продолжал:

- Особенно странно мне слышать такие речи от моего заместителя. Я всегда считал Пятакова хорошим организатором и грамотным экономистом. Только вот сегодня от него слышны только дезорганизаторские выкрики, не покоящиеся ни на каком экономическом расчете. Расчет здесь, наверное, все-таки есть, но это не экономический расчет, а расчет оппозиционного политикана!

(Одобрительный гул в зале).

- Не менее странно слышать речи о том, что империалисты ухватятся за нашу резолюцию, как за признание слабости, а товарищи рабочие впадут от такого признания в уныние. Неужели не ясно, что мы можем пойти на известное сотрудничество с частным капиталом именно потому, что мы стали значительно сильнее, чем раньше, и небольшой капиталистический сектор не представляет теперь для нас серьезной угрозы? Неужели не ясно, что признание правды, даже если она для нас в чем-то и неприятна, есть не признак нашей слабости, а признак нашей силы?

- Наша задача - полное использование частного капитала, отнюдь не ставка на его уничтожение, о чем упорно многие думают. Я против частного капитала в большом и даже среднем опте, но считаю, что без низового частного торговца нам никак сейчас обойтись нельзя. Без хорошо поставленной торговли нет удовлетворения потребностей населения, а наладить это дело немедленно только с помощью кооперации и государственной торговли я не вижу возможности. Я ничего не имею против крестьянина, который, заработав 100 или 200 рублей, занялся бы в деревне торговлей. Прогрессом является каждый торговый пункт, появляющийся там, где ныне нет и признаков торговли, откуда нужно за 20-25 километров ехать для покупки фунта сахара или бутылки керосина. Но чтобы частный торговец, в особенности в деревне, не грабил, не спекулировал, - его нужно поставить в здоровые условия, взять под защиту от местных администраторов, ведущих, вопреки постановлению партии, политику удушения частного торговца.

Дзержинский, не отнимая левой руки от груди, глотнул воды из стакана и снова обратился к Пленуму: