Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ)

- Нормально, - отозвался я, - после обеда сделаем перерыв, а потом - на пляж.

- Не выйдет, - охладила мой пыл жена. - В день процедур на солнце вылезать не рекомендуют, и даже от длительных прогулок советуют воздержаться.

Ладно, - отвечаю со всей покладистостью, - значит, в день процедур погуляем немножко в парке, да посидим в теньке.

Так мы, собственно, и поступали. А в свободный от процедур день мы выбирались на пляж даже дважды - пораньше с утра, пока было еще не слишком жарко, и ближе к вечеру, когда солнце повисало низко над горизонтом, и его лучи уже не были столь безжалостно палящими, как среди дня. Добираться туда было не слишком удобно - пешком, по дамбе через рукав Сакского озера и затем по открытой местности, где негде укрыться от солнца, до села Федоровка на берегу. И эта не слишком приятная прогулка занимала не меньше часа в один конец. Вечером мы засиживались на пляже до сумерек, потихоньку уходя от прочих отдыхающих далеко влево, к пустынной песчаной косе, отделявшей от моря озеро Кизил-Яр. Когда на небе высыпали первые звезды, на Сакском пляже уже не оставалось почти никого, а на песчаной косе, где уединялись мы с Лидой, не видно было ни души на добрых две версты в обе стороны. Можно было преспокойно купаться без этих дурацких костюмов, к виду которых я так и не мог притерпеться, да и неудобства раздельного проживания вполне можно было компенсировать под звездным небом...

А в разгар дня единственным местом в Саках, где можно было приятно провести время, был курортный парк, располагавшийся у самой грязелечебницы, рядом с берегом озера. Парк поражал разнообразием высаженных там пород деревьев. Положим, вяз, ясень, березу, сосну, дуб, клен, акацию, можжевельник и кедр я еще мог распознать. Но вот с уверенностью отличить, скажем, кипарис от туи, мне было уже не под силу. А перед многими растениями, происходившими явно не из средней полосы, и, пожалуй, даже не из Европы, я и вовсе вставал в тупик. Лида потешалась над моими попытками сообразить, что это такое и откуда попала в парк очередная диковина:

- Неужели ты глицинию от тамариска отличить не можешь?

- Так это глициния или тамариск? - допытываюсь у нее.

- А я и сама не знаю! - со смехом признается она.

- Где же ты тогда слов таких нахваталась?

- Это мой врач рассказывал, - продолжая улыбаться, объясняет она. - Старожил он тут, еще до революции у Налбандова в институте работал. Большинство деревьев тогда было не выше, чем в два человеческих роста. Садовник, что за ними ходил, все ему и поведал - что за деревья, да откуда привезены.

Какая она у меня красивая, когда улыбается... Когда грустит, впрочем, тоже - но мне больше нравится, когда на лице у нее играет улыбка. Поэтому я стараюсь сделать все, чтобы у нее стало больше поводов улыбаться. Строго слежу за санаторным режимом, стараюсь регулярно подкармливать ее фруктами, местным виноградом, свежей рыбой - благо, мои хозяева предоставляют такую возможность. Денег не жалко, лишь бы на пользу пошло. Да и семейке, меня приютившей, лишний приработок совсем не помешает.

Бедно здесь живут. Есть места и победнее, но и здешних зажиточными не назовешь. Вообще на всем курорте лежит печать скудости, которую не могут преодолеть пока еще поневоле скромные усилия Советской республики по налаживанию санаторно-курортного дела для трудящихся. Лечебницы с закрытыми процедурными отделениями, которые позволяли бы использовать грязелечение независимо от погоды и в любой сезон - нет. Мест для размещения прибывающих лечиться всего пять сотен и еще около трехсот человек могут получать процедуры амбулаторно. Комфорт... Тут, пожалуй, вообще забудешь, что есть такое слово. Поселок не электрифицирован - одно это создает уже массу проблем. Водопровод и канализация есть только в грязелечебницах. Вот так живешь в Москве и начинаешь потихоньку забывать, в каких условиях существует большинство твоих сограждан. А ведь Саки не просто деревня, а все-таки курортное место.

2.2.

В те часы, когда Лида на процедурах, гуляю по поселку, стараюсь приглядеться к тому, как живет глубинка. Первое впечатление о скудости здешней жизни не меняется, но к нему прибавляется новое ощущение - жизнь потихоньку налаживается. Не такими темпами, и не в таких масштабах, как это кажется из Москвы по статистическим сводкам, и не так, как это можно увидеть в крупнейших промышленных центрах, но все-таки глубинка оживает.

Признаки оживления можно увидеть, даже не отходя от грязелечебницы: прокладывается новый рельсовый путь для вагонеток, которыми доставляют целебный ил со дна Сакского озера, несколько новых вагонеток уже дожидаются открытия этого рельсового пути, заканчивается бетонирование бассейна-накопителя для лечебной грязи. На окраине поселка у берега видна суета на территории небольшого предприятия. Заканчивается строительством... склад? Или новый цех? Нет, несмотря на сходство этого строения с кирпичным сараем, это все-таки не склад - вон, тянут какие-то трубопроводы и затаскивают в большой проем ворот нечто, очень похожее на химическое оборудование. Подхожу поближе и вижу свежую вывеску "Сакский химический завод". Большинство строений, впрочем, совсем не новое.

Погуляв еще немного, натыкаюсь на натуральный соляной промысел, где вовсю кипит работа. Вот уж не знал, что соль еще и тут добывают. Через несколько дней прогулок вокруг поселка набрел еще на одно предприятие. Штабеля готовой продукции достаточно красноречиво говорили о его профиле: кирпич и черепица. Так Саки, получается, не только курорт и деревушка, населенная рыбаками да садоводами-огородниками, но еще и промышленный поселок? Впрочем, промышленность эта производит весьма хиленькое впечатление по сравнению заводами крупных городов, где и техника, и условия труда тоже далеко не самые передовые.

Да, в таких местах весьма наглядно убеждаешься, какого масштаба рывок нам надо совершить, чтобы жизнь в стране хоть отдаленно стала походить на желанное социалистическое будущее. А сколько крови и пота этот рывок будет стоить?

Мои мысли по странной прихоти скакнули к строящемуся цеху местного химзавода. Беспорядок на этой стройке был истинно российский. А что будет, когда вся страна превратится в большую стройку? Я довольно хорошо себе представлял - что. Хотят сам к строительному делу отношения не имею, но работы специалистов как раз об этих временах приходилось читать. Ведь есть же у нас превосходные инженеры - организаторы строительного производства. Шухов - руководивший возведением спроектированный им башни для радиостанции имени Коминтерна на Шаболовке, Винтер - в моем времени строивший Днепрогэс. Других я не припомню... А, нет, вспомнил еще одного - Весник, ныне заместитель директора Амторга в США, которому предстоит возводить комбинат "Криворожсталь". Но этот - из молодой поросли, не из старых спецов.