Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Рейд выживших

А говорят, ничего изменить нельзя! Можно, только постараться надо! Так что с новыми силами продолжим менять…

Третий летчик, младший лейтенант Соловьев, был из 41-го истребительного полка 9-й авиадивизии. В полк прибыл за месяц до войны. Летал на «МиГ-3». Войну встретил на полевом аэродроме Себурчин вблизи Белостока. В первом же бою, погнавшись за «Юнкерсом», был сбит на немецкой стороне Буга. На земле от погони ему удалось скрыться в болотах. Кругом были немецкие части, ждавшие переправы на наш берег. Поэтому ему не удалось переправиться через Буг. Из болота выполз только через сутки, когда немцев стало меньше. Ища место для переправы, пошел вдоль берега реки на юг. Днем 24 июня встретился с тремя бежавшими из плена бойцами 119-го стрелкового полка: младшим сержантом Соболевым и красноармейцами Михайловым и Сазоновым. Решили вместе прорываться к нашим. Ночью 26-го удалось вплавь переправиться на наш берег. Скрываясь от немцев, шли краем дороги на восток. Голодали. Местное население отказывалось кормить. Вчера их, ослабевших от голода, захватили поляки. Избили, а затем сдали немецкому патрулю. Тот вечером привез сюда. О бойцах, выходивших вместе с ним, Николай отзывался хорошо.

Пехотные мамлеи были только из училища. Оба окончили Смоленское пехотное. По распределению были направлены в 62-е УР и вечером 21 июня прибыли в Брест. Ночью на попутке их доставили на место. В бой вступили в недоделанном доте у деревни Ставы. Оружия, кроме нескольких винтовок с десятком патронов, никакого не было. Связи с командованием тоже. О том, что немцы у них уже глубоко в тылу, узнали на следующий день, увидев колонны немцев, двигавшихся по дороге. До дота немцы не дошли. Просидев в доте еще день, решили уходить к своим. Шли по полям ржи на восток. Во всех населенных пунктах были немцы. Двигались только в темное время суток. Не спешили, считая, что наши скоро немцев назад погонят. Позавчера ночью из их группы трое потерялись. Ища пропавших бойцов, сами заблудились и влетели в засаду. Так оказались здесь, на хуторе. Вместе с ними попали в плен и трое их бойцов.

Верил ли я рассказам парней? Верил! Что мне еще оставалось делать? На войне всякое случается. Тем более что показания пехотинцев и Соловьева подтвердили отступавшие вместе с ними бойцы. Меня их показания пока устраивают. Придем в лагерь, пусть с ними Акимов более подробно занимается. Особист он или кто?! Так что первичную проверку в отношении комсостава можно было считать законченной. Среди вещей вахмистра нашлись их документы и рапорта о взятии в плен. Вот только возвращать удостоверения владельцам я не стал. Пусть пока походят рядовыми и докажут свою лояльность. О чем им и сообщил. Надо было видеть недовольные лица летунов. Смесь благородной ярости и злости. Особенно у летной молодежи. Старлей оказался умным, молчал и не возмущался. Пришлось разъяснять командирам политику партии и правительства в моем лице. Да, они сражались с врагом, получили ранения, но были в плену, утратили свое оружие и документы. А раз так, то и отношение к ним будет пока соответствующее, пока не докажут своей преданности Родине. Осаженным такими доводами товарищам командирам пришлось соглашаться с моим решением.

Поинтересовавшись, кто из командиров умеет управлять мотоциклом, получил просто сногсшибательный ответ – все. Летуны понятное дело – люди технически грамотные, а вот пехотинцы удивили. Оказывается, в училище они прошли техническую подготовку – изучали в том числе и вождение авто– и мототехники. А я все думал, где мне водил на мотоциклы найти. Бросать или уничтожать такие ценные трофеи не хотелось. Так что пришлось товарищам командирам временно переквалифироваться в военных мотоциклистов. Жаль только, что немецким языком никто не владеет. Я с чистой совестью отдал им в пользование трофеи. Правда, членами экипажа сделал еще своих бойцов, на всякий случай…

Стоило мне слегка освободиться и выйти на улицу, как крик, поднятый поляками и вроде бы затихший, поднялся вновь. Особенно напирал давешний старик. Пришлось идти с ними беседовать. Дед требовал вернуть им «награбленное» бойцами, в том числе повозки и ГСМ. Бабы кричали о белье и продовольствии. И вообще они требовали! Долго, минуты три. Я терпеливо их выслушивал. Потом меня прорвало. Нет, я не стрелял и не бил. Мой взгляд зацепился за неубранные и раздетые трупы немцев и поляков. Вот я и приказал местным жителям похоронить погибших. Их немного, всего двадцать семь. По два на каждого жителя. Можно даже в одной могиле, но быстро, за час. В случае если не успеют, то будут приобщены к ним как пособники врага. Надо было видеть, как эти вроде бы «больные» и «немощные» мужчины и женщины бросились выполнять указание. Значительно опережая своих конвоиров. Благо кладбище было неподалеку. Своих погибших мы заберем с собой. Пусть и трудно это будет сделать, но вернее и правильнее. Не хотел я их здесь, на хуторе, хоронить.

Засаду на немцев решил устроить на въезде на хутор. Пока было время, саперы изготовили и установили из подручных средств на обоих выездах что-то похожее на шлагбаумы и блокпосты. Конечно, не произведение искусства, но главное – дорогу преграждает. Бойцы, переодевшись в немецкую форму, будут изображать стоящих на посту часовых. Ну а мы с Дороховым, как знающие немецкий язык, вполне за своих сойдем. Расчет строился на том, что, увидев шлагбаум, немцы обязательно остановятся в нескольких метрах от него. Тут в дело с двух сторон вступят снайперы и егеря. При необходимости им помогут пулеметчики. Главное было – особо не повредить машины. Именно для этого и требовалось их остановить.

Фильтр пленных продолжался. Ребята старались. Разведя по комнатам бывших пленных, они опрашивали и записывали показания. Хоть и не очень хорошо у них получалось, но главное – они делали дело. Сергей пятерку тех, на кого показывали бойцы и командиры, уже отделил и приставил к ним охрану. Сюда же были приведены и еще трое пытавшихся скрыться с хутора. Неужели думали, что мы настолько глупы, что не выставили охрану? Эти трое вообще отличались от остальных. Одеты были в военную форму со споротыми петлицами, гражданские пиджаки и кепки явно с чужого плеча. Но тратить сейчас на них время я не собирался. Надо было срочно отправлять колонну с трофеями в лагерь. Поведет ее Петрищев.

Повозки и мотоциклы, формируя колонну, вывели на улицу. Комсостав не подвел, с машинами освоился быстро. На мотоциклы с колясками установили трофейные «МГ», прицепили пушку и прицепы, набитые грузом до отказа. Что делать со вторым орудием, так и не решили.

Для повозок реквизировали лошадей с пастбища. По две на каждую повозку и еще две нагрузили вьюками. Среди бойцов нашелся специалист, как это правильно сделать. Полякам оставили двух самых старых лошадей. Не звери же мы, им детей кормить надо. Ездовых искать не потребовалось. Почти все бойцы были деревенскими и с лошадьми справились без проблем. Эти ухари даже двух коров решили с собой увести.