Евгений Белогорский - Хроника Ганга

Александр все этот прекрасно видел и, желая усилить соперничество среди своих стратегов за его милость, объявил главным героем штурма Матхуры стратега Кена, отсутствующего на пиру. Во время сражения на площади он получил ранение тяжелой стрелой в плечо и золотой венок победителя, по мнению Александра должен был помочь больному поскорее встать на ноги.

Кроме победителей на царском пире присутствовали и индийские союзники покорителя Ойкумены. Они в один голос восхищались быстрой победой Александра над такой сильной крепостью как Матхура и наперебой сулили несомненный успех дальнейшего похода в глубь Махаджанапады.

Особенно среди индийцев выделялся Чандрагупта. Очарованный силой царского войска, он буквально боготворил Александра, и тот отвечал ему своей милостью. В знак своего расположения у Гупте, владыка Азии назначил молодого индийца главой захваченной крепости, вместе с македонцем Филиппом.

— О, могущественный владыка — изливал Чандрагупта свою преданность к монарху — своим деянием ты стал подобен грозному богу Шиве. За один день ты смог покорить Матхуру, чью твердыню не смогли покорить войска грозных и могущественных царей Марруты и Бхутопала. Вне всякого сомнения, сами боги благоволят твоим замыслам, посылая столь быструю победу там, где другие цари были бессильны.

— Боги богами благородный Гупта, но мои планы исполнились бы гораздо быстрей, если бы правитель Каушамби поскорее признал мою власть и повернул своих воинов против царя Аграмеса — с легкой укоризной произнес ему в ответ Александр.

Услышав упрек царя в свой адрес, молодой Чандрагупта залился красной краской смущения. Перед походом на Ганг, он пылко обещал полководцу всестороннюю помощь со стороны правителя княжества Ватса:

— Не стоит сомневаться государь, в словах твоего преданного слуги. Мною уже отправлены гонцы к радже Каушамби, а так же к другим князьям с известием о твоей блистательной победе над Матхурой. И я уверен, что разум подскажет им сделать правильный выбор, государь.

Александр благосклонно кивнул головой на слова своего пылкого союзника. Пока все шло хорошо. Одержана очень важная победа, которая должна не только упрочить положение македонцев на севере страны, но и серьезно расшатать изнутри царство Аграмеса. Поэтому, сегодня можно немного отдохнуть, отставив в сторону хоть на время тяжелое бремя забот.

Для развлечения взора царя и его гостей, в шатер победителей были приглашены лагерные танцовщицы. Под звуки музыкальных инструментов и барабанной дроби, они принялись исполнять перед гостями царя различные танцы, демонстрируя лежащим на пиршественных ложах мужчинам, свое профессиональное умение и природную грацию.

Едва прикрыв соблазнительную наготу своего тела, молодые чаровницы то зазывно вились в зажигательном ритме танца, то начинали медленно скользить перед глазами завороженных зрителей, будоража их чувства.

В числе тех, кто развлекал гостей повелителя Азии, была и Антигона. Ранее, её никогда не приглашали в царский шатер для танцев, но сегодня, желая блеснуть перед индийцами, Александр приказал собрать у себя всех мастериц босоногой пляски.

Узнав от Мелеагра о «рыжей боязни» охватившей Александра, Антигона решительно остригла свои пышные рыжие волосы, и надела черный парик. Его волосы были аккуратно заплетены в мелкие кудряшки по вавилонской моде, и очень красиво падали, на оголенную спину танцовщицы, достигая средины лопаток.

Однако главная причина столь решительного шага фиванки, заключалась в тонком стилете, умело спрятанного в волосах парика. Именно посредством этой коварной вещицы, чье острие было обильно смазано ядом, Антигона собиралась на этом пиру посчитаться с разорителем своего родного города.

Обольстительно выставив верх, и завлекательно прикрыв низ, она исполняла танцы один завлекательнее другого, надеясь привлечь к себе внимание царя и быть приглашенной для беседы за чашей вина. Согласно рассказам знакомых танцовщиц, Александр часто так поступал с понравившейся ему чаровницей. Случись это сегодня, и фиванка бы без всякого смятения смогла бы свершить свою месть. Ведь для этого было достаточно даже легко поранить погубителя Фив.

Задор танца и прелести танцовщиц, привлекли к себе внимание многих македонцев. Мелеагр, Лиссимах, Неарх, Пердикка и многие другие пирующие громко аплодировали плясуньям, но только не сам Александр. Все время их выступлений он увлеченно беседовал с седовласым индийским проповедником Калханом об особенностях его религии и совершенно не обращал внимания на пляшущих перед ним женщин. Зато царские телохранители внимательно и цепко следили за каждым движением и жестом красавиц, когда какая-либо из них приближалась к повелителю ближе, чем на семь локтей.

Фиванка вкладывала в каждый танец всё свое мастерство и страсть, однако в этот день богиня удачи явно смотрела в другую сторону. В самый разгар веселья победителей, разгоряченный новым образом Антигоны и её столь соблазнительными танцами, стратег Мелеагр решительно вскочил с праздничного ложа и, выхватив фиванку из толпы танцовщиц, под громкие крики пирующих унес в свою палатку. Где остался с ней до самого утра.

Бессмертные боги явно благоволили македонскому царю. И если ночью порывы страсти его стратега уберегли ему жизнь от отравленного клинка рыжеволосой фурии, то к обеду наступившего дня Александр получил новый подарок судьбы. В царский шатер вбежал раджа Фегей с радостными новостями.

— Государь! Небеса не оставляют тебя своей милостью. Только, что ко мне прибыл гонец из Каушамби. Властитель и вельможи этого города, готовы признать твою власть над собой и принять у себя твое войско, при условии сохранения неприкосновенности их жизней и жилищ. Но для этого тебе нужно поторопиться. Ибо если царь Аграмес подойдет к городу раньше тебя, то правитель города не сможет, перейти на сторону твоего величества.

Щедро одарив Фегея за хорошую весть, Александр велел немедленно собрать военный совет, собираясь обсудить со своими соратниками сложившееся положение. Каушамби по своей значимости мало, чем уступала Матхуре, и упускать шанс по её мирному захвату было никак нельзя. Однако были и свои сложности.

— Судя по рассказам индийцев, Каушамби находится слишком далеко от нас и быстро занять, мы ее никак не сумеем — высказывал свое мнение Мелеагр.

— А если нам послать в Каушамби катафрактов. Они смогут подойти к крепости гораздо быстрее пехотинцев и в случаи необходимости смогут удержать город до подхода наших главных сил — смело предложил Пердикка.

— Ну уж нет — горячо запротестовал Гефестион — посылать нашу ударную силу неизвестно куда, не зная дорог, бродов и обстановки это чистая авантюра, и я лично категорически против этого.