Евгений Белогорский - Хроника Аравии

— Есть один лечебный настой, государь, что принятый человеком в большом количестве приведет к его преждевременной смерти.

— И как долго он будет умирать? — живо поинтересовался Александр.

— Около месяца, государь — ответил Нефтех и, заметив гримасу неудовольствия, поспешил добавить, — не могу обещать, что его мучения будут подобно мукам хилиарха Гефестиона, но страдать он будет сильно, и ты обязательно услышишь его крики.

— Даже так? — усомнился Александр.

— Именно так, государь — невозмутимо заверил его жрец.

— Когда же ты это намерен совершить мою месть?

— Сразу после воссоединения твоих кораблей с флотом Неарха. Я слышал, что перед выходом в море ты собираешься принести жертвенные дары богу Посейдону?

— Да, так оно и есть. Ну и что? — подтвердил удивленный царь, не понимая, куда клонит ловкий египтянин.

— Думаю, никто не будет против, если после этого ты решишь угостить свою свиту вином. И для этого прикажешь подать себе чашу Ахилла, а гостей будешь потчевать из чаши Патрокла, оказывая им этим огромную честь.

— Нет!! — возмущенно воскликнул полководец, но жрец пропустил его слова мимо ушей.

— Так было при царе Филиппе, и все недовольные и несогласные твоими действиями решат, что ты хочешь вернуться к старым македонским традициям. За сутки до жертвоприношения Посейдону я смажу стенки и дно чаши специальным настоем. К утру, он высохнет, но не потеряет своей губительной силы. По твоему приказу, Иолай сам нальет в неё вино, и собственными руками передаст брату смертельную чашу.

— Но… — попытался возразить жрецу Александр, однако тот мягко прервал его.

— Твои опасения мне понятны, государь, но они напрасны. После Кассандра из чаши можно пить без всякого риска. Таким образом, никто ничего не заподозрит, и все посчитают смерть Кассандра волей богов, а не злым умыслом. Ведь из чаши Гефестиона выпьет несколько человек, а заболеет только он один.

Все это, Нефтех говорил ровным и спокойным голосом, и от этого, у Александра появились мурашки на руках.

— Ты страшный и коварный человек, Нефтех. Только у египетского жреца мог возникнуть столь изощренный по коварству план мести.

— Разве я не правильно понял твою волю, государь? — с почтением переспросил гость.

— Нет, все верно.

— Ты хочешь внести изменения в мой план, государь? Тебя что-то в нем не устраивает? Я весь во внимании — жрец уважительно качнул головой и прижал к груди руку.

Александр попытался разглядеть хоть каплю, лукавства в глазах тайного советника, но ничего кроме подобострастия и почтения в них ничего не было.

— Хорошо. Я принимаю твой план, Нефтех. Действуй, и помогут тебе бессмертные боги — приказ царь.

Встреча кораблей Александра и кораблями Неарха в дельте Евфрата вызвала огромную радость в сердцах участников похода. Только здесь, на морских просторах, они окончательно поверили в то, что постоянно откладываемый поход все-таки состоится.

То, что две части царского флота благополучно встретились, все расценили, как знак милости Зевса и намерение Александра принести искупительную жертву Посейдону, вызвало одобрение у мореходов.

Сотни глаз с замиранием смотрели, как богу морей был преподнесен жертвенный баран, а затем было совершено возлияние в честь удачного плавания. Следуя обычаю, Александр сам вылил в светлые воды моря из золотой чаши жертвенное вино, а затем бросил в воду и саму чашу.

Намериваясь задобрить морского владыку, царь несколько отошел от обычного ритуала жертвоприношения. Желая подчеркнуть свой особый, почти божественный статус, Александр решил преподнести гонителю волн особый подарок. Это был массивный бронзовый трезубец, обильно украшенный золотом и драгоценными камнями.

Такой жезл власти, был действительно достоин бессмертного бога, который одним только мановением руки усмирял морские стихии или порождал их буйство. Не каждый человек смог бы поднять его на вытянутой руке, не говоря о том, чтобы действовать им, а вот царь Александр смог. Легко приняв тяжелый трезубец из рук трех слуг, принесших жертвенный дар на палубу, он подбежал к борту и властно потряс им над головой.

В тот же момент с кораблей раздались громкие крики моряков, славивших покорителя Ойкумены. Желая дать возможность зрителям лучше разглядеть свой подарок Посейдону, Александр поставил трезубец на палубу, и солнечные лучи азартно заплясали на его зубцах. Блеск золота и переливы драгоценных камней вспыхнули ослепительной радугой, с каждой минутой все сильнее и сильнее завораживая многочисленные взоры.

Когда же царь могучим броском швырнул трезубец в морскую пучину, над морем пронесся громкий вздох сожаления. Мало кто из находившихся на кораблях людей был способен столь непринужденно расстаться с таким сокровищем.

Дарением символа власти властителю седого Океана ритуал жертвоприношения закончился, но на царской триере состоялась ещё одна церемонии. Отойдя от борта корабля, Александр обратился к стоявшей поодаль свите.

— С великим Посейдоном мы заключили союз мира и дружбы, но я хотел заключить его и с теми, с кем мне предстоит вместе покорить Аравию. Эй, Иолай! — обратился царь к своему виночерпию. — Пусть слуги принесут вина, и прикажи подать чаши Ахилла и Патрокла. Хотя мы и не во дворце, я хочу выказать особое внимание к своим товарищам по походу.

Приказ царя не застал Иолая врасплох, и вскоре тяжелая амфора с вином уже стояла на палубе. Царский виночерпий уверенной выбил просмоленную пробку из амфоры, и благоухающий дар Диониса тугой струей хлынул в стоявшую на подносе чашу Патрокла. В чашу царя налили вино из амфоры с жертвенным вином для морского бога.

По дворцовому этикету чашу царю должен был подавать паж, но в условиях похода это сделал сам виночерпий. Взяв в руки поднос с чашами, он подошел к Александру и с поклоном протянул его царю. Владыка Азии уверенно взял в руки чашу Ахилла и насмешливым взглядом окинул застывшую перед ним походную свиту.

Все ожидали, что первым чашу боевого братства царь прикажет подать Неарху. Он по всем статьям подходил для получения подобной чести, но монарх удивил всех своим решением.

— Отнеси чашу Патрокла своему брату Кассандру, Иолай — произнес Александр и, видя удивление, на лицах свиты, любезно пояснил свой выбор.

— За время его пребывания в Вавилоне, между нами возникли кое-какие непонимания, и я надеюсь, что нынешний поход их полностью устранит.

От этих слов царя, Иолай моментально сделался нерасторопным. Протягивая брату чашу с вином, он неловко оступился, и чуть было не уронил поднос, но неизвестно откуда взявшийся Нефтех, услужливо поддержал виночерпия.

— На море, ты стал куда менее расторопным, чем был во дворце, Иолай — сочувственно произнес Александр. — Я думаю, будет лучше, оставить тебя дома. К тому же, с моей стороны было бы явным неуважением к твоему отцу, разлучив его сразу с двумя сыновьями. Решено.