Евгений Белогорский - Хроника Аравии

По достижению совершеннолетия, девушки возвращались домой и с этого момента, однополые связи не поощрялись. Они выходили замуж, становились примерными матерями, рожая своему вечно воюющему государству здоровое и обильное потомство. Именно к этому фактору и была сведена главная роль женщины в Спарте. Все остальное было не столь важным делом.

Говоря о любовном пристрастии Клеопатры, Пердикка полагал, что это известие произведет сильное впечатление на бритоголового гадателя, но ошибся. Нефтех только досадливо дернул щекой и продолжил говорить.

— Главное, это чтобы царевна всенародно объявила тебя своим женихом, а её любовные утехи по большому счету не имеют для нас особого значения. Статус родственника царя позволит тебе нейтрализовать любые действия Антипатра до прибытия царя из похода, а в случаи его смерти стать регентом.

— А если Клеопатра не согласиться на это? — спросил Пердикка, у которого от слов жреца разом пересохло в горле.

— Согласиться и Антипатр нам в этом поможет.

— Интересно, каким это образом!?

— У него наверняка имеются свои планы на Клеопатру. Брак царевны с одним из его сыновей, это очень сильный ход и не удивлюсь, если он уже начал действовать. Антипатр умный и расчетливый человек но, как и все люди, долго находящиеся у власти не любят утруждать себя тонкой игрой. Он будет давить, и принуждать Клеопатру к браку и на этом мы должны сыграть.

— И потому она обязательно согласиться — сварливо бросил Пердикка.

— Совершенно верно, господин. Своей учтивостью и почтением к царевне ты быстро сможешь расположить её к себе, и когда судьба поставит её перед выбором, она естественно предпочтет тебя. А в качестве первого шага к победе, нужно обязательно поселить царевну в своем дворце. Лучше всего сделать это будет сделать сразу по приезду Клеопатры в Вавилон, пока Антипатр ещё не успел полностью вступить в должность хилиарха. После, этого сделать это будет гораздо труднее.

— В этом я с тобой полностью согласен. Антипатр не тот противник, что согласиться играть с нами в поддавки.

— Тогда распорядись приготовить во дворце покои для высокой гостьи, и прикажи своей жене и наложнице, чтобы они оказали ей хозяйское радушие. Их помощь для выполнения нашего плана будет очень важна.

— Надеюсь, что их участие в этом деле вызвано исключительно необходимостью и моя честь не будет запятнана? — Пердикка выразительно посмотрел на собеседника, но тот остался невозмутим.

— Все, что я делаю, делается исключительно для нашего общего блага, господин. Впрочем, если у тебя есть другой план я готов его выслушать — смиренно сказал Нефтех, прекрасно зная ответ собеседника.

— Хорошо, делай, как знаешь. Мы слишком далеко зашли, и предаваться подобной щепетильности непозволительная роскошь.

— Тогда, с твоего разрешения господин, я немедленно отправлюсь во дворец и переговорю с госпожой Атосой и Антигоной — сказал жрец, почтительно поклонившись стратегу.

Так женская половина Пердикки занимавшая в тайных планах Нефтеха одно из ключевых мест, была вовлечена в смертельно опасное дело.

Умышленно заговорив с рыжеволосой красавицей о разрушении Фив, Нефтех разбередил самое болезненное место её души и тем самым подтолкнул Антигону к решительным действиям. Уже через день после визита египтянина во дворец, фиванка уединилась с Атосой на закрытой веранде, где обитатели гинекеи спасались от полуденных лучей жаркого вавилонского солнца.

— Послушай Атоса, у меня есть к тебе небольшое дело — обратилась фиванка к принцессе, как только слуги покинули их, оставив дамам прохладительные напитки. — Ты несколько лет неотлучно живешь в Вавилоне и наверняка хорошо знаешь многих обитателей этого славного города.

— Да, конечно. Я здесь почти пять лет и мне знакомы многие жрецы, астрологи, купцы и даже повитухи, живущие в этих стенах. Кто тебе из них нужен конкретно? — спросила заинтригованная словами Антигоны персиянка.

— Есть ли среди них лекарь, что хорошо разбирается в лечебных травах и умеющий крепко держать за зубами язык.

— Такой конечно есть, но для чего он тебе нужен? Неужели ты заболела? — с тайной надеждой в голосе спросила Атоса.

— Нет, дорогая Атоса, я хорошо себя чувствую. Просто при помощи его искусства я намерена помочь одному человеку быстро и безболезненно покинуть наш бренный мир. Лекарство должно действовать не сразу и не оставлять явных следов — буднично пояснила фиванка, взяв со столика чашу с шербетом. С наслаждением, смакуя каждый глоток прохладного настоя, она с интересом наблюдала, как увеличиваются глаза её собеседницы.

Когда они достигли максимального размера, Антигона поставила недопитую чашку на столик разделяющий кресла собеседников и учтиво поинтересовалась: — Ну, и как, поможешь?

— Ты хочешь совершить убийство и просишь меня помочь тебе в этом грязном деле! Да как у тебя на это язык повернулся сказать это представителя славного рода Ахеменидов! — с негодованием вскричала Атосса.

На лице оскорбленной недостойным предложением персиянки зардел румянец праведного гнева, заблестели глаза. Тонкие ноздри Атосы затрепетали от негодования, но Антигона никак не отреагировала на бурные эмоции персиянки.

— Успокойся — властным голосом молвила Антигона, продолжая при этом мило улыбаться. — Я не собираюсь никого травить в нашем милом дворце, включая тебя. Это совершенно чужой, посторонний человек, с которым у меня свои счеты.

— Нет, никогда!! — воскликнула персиянка и решительно отодвинулась от Антигоны на своем стуле.

— Ну не такое оно и грязное, если хорошо разобраться. Задета моя честь, и я хочу расплатиться за нанесенное мне оскорбление. Что в этом плохого?!

— Твоя честь задета, вот ты и отвечай! А меня нечего впутывать в свои ужасные дела! — категорично воскликнула Атоса, с каждой минутой все больше и больше заливаясь пунцовой краской стыда и гнева.

— Я щедро заплачу тебе за нужное мне снадобье — сказала Антигона, пропустив мимо ушей гневную тираду собеседницы.

— Нет, нет и нет!! — желая закончить столь опасный разговор, персиянка попыталась встать со стула, но сильным толчком была возвращена на прежнее место.

— Хорошо, дорогая. Не хочешь помогать, тогда давай меняться — сказала Антигона холодным голосом, от чего вогнала несчастную Атосу в дрожь. Фиванка пододвинулась к принцессе и властной рукой взяла её нежный подбородок.

— Ты мне нужное снадобье, а я тебе ребенка от твоего мужа Пердикки — предложила фиванка, чем породила из прекрасных глаз Атосы град слез. Она попыталась вырваться из рук Антигоны, но та цепко держала её лицо.

Делая столь необычное предложение, фиванка наотмашь била по самому уязвимому месту принцессы. Для сохранения своего статуса жены высокого стратега, Атосе как воздух был необходим ребенок. Большинство персидских жен, сосватанных Александром своим сподвижникам, после свадеб влачили жалкое существование, так как македонцы и греки откровенно пренебрегали ими.