Евгений Белогорский - Хроника Аравии

Двигаясь вдоль арабского берега, мореходы достигли Синая, где на них вновь обрушился шторм. Сначала на моряков обрушилась песчаная буря. Её мелкие песчинки нещадно секли руки, лица и другие открытые участки тела, затрудняя работу гребцов, матросов и кормчих.

Спасаясь от песка, Неарх приказал отвести корабли от берега и в этом момент начался шторм. Темные волны стали накатывать на смоленые борта корабли, пробуя их на прочность. Ломались весла, рвались паруса, в днищах кораблей открывались течи. Страх охватил людей и не сговариваясь между собой, они дружно взмолились богу Посейдону не губить их на пороге своего возвращения домой и морской владыка сжалился над ними.

Хотя волны ещё долго тешились, перебрасывая хлипкие и маленькие кораблики царя Александра но, ни один из них не был разбит или перевернут. Мореходы Неарха благополучно разминулись с прощальным подарком из знойной «Счастливой Аравии».

Миновав нос Синайского полуострова, корабли достигли узкого залива, вход в который контролировал таможенный пост Харнум. Созданный во времена фараона Тутмоса для взимания пошлины с кораблей, идущих из страны Пунт, он был не в состоянии вместить то огромное количество кораблей, что привел Неарх.

Не было в нем и необходимого запасов провианта способного накормить мореходов, хотя Александр отправил правителю Египта Клеомену специальный приказ на этот счет. Отсутствовали на таможенном посту также корабли, которые должны были вести дальнюю морскую разведку, с целью раннего обнаружения флотилии Неарха идущего с юга.

Местные сторожили, ничего не знали о событиях, происходящих за стенами их маленького уютного мирка. Единственным, чем удалось разжиться мореходам в Харнуме, была свежая вода и фиников. Благодаря многочисленным родникам и подземным водам, рощи финиковых пальм доходили до самого берега моря.

Безмерно браня нерадивого слуги, царь дал сутки на пополнение запасов воды и провианта и дал приказ идти к египетскому порту Медуму. Прошло три утомительных дня, пока на горизонте не стали видны знаменитые белые стены Медума. Своеобразный знак для всех идущих с юга мореплавателей, что их плавание подошло к концу, и они могут ступить на твердую землю.

Стремление ступить на берег было столь велико, что мореходы с огромным трудом дождались того момента, когда на берег сойдет царь со своей свитой. Едва все приличия были соблюдены, как огромная масса людей хлынула с кораблей, не спрашивая разрешения у своих командиров. В один миг берег был заполнен мореходами, истомившимися от длительного сидения за «деревянными стенами».

И хотя радость от окончания плавания была огромной, ступив на землю Египта Александр, был вынужден с головой уйти в дела, требовавших немедленного решения. Быстро выяснилось, что в Медуме, как и в Харнуме, не были созданы склады с провизией для возвратившегося из похода флота. Это вызвало у македонского правителя сильнейший гнев. Он демонстративно отказался поселиться во дворце правителя Медума, заявив, что кусок лепешки не полезет к нему в рот, пока его товарищи по походу будут испытывать нужду лишения.

Стоит ли говорить, что подобный шаг был по достоинству оценен всеми участниками аравийского похода. Македонцы, греки, персы и финикийцы, плакали от гордости, видя подобное проявление заботы о них царем, ощущая себя его едиными подданными.

По приказу Александра в городе были вскрыты все продовольственные склады, а из ближайших окрестностей стали срочно свозить в город съестные припасы. В повозках, на лошадях, мулах, в корзинах на плечах носильщиков и рабов несли и везли рыбу, овощи, хлеб, масло, финики, пиво. Все-то чем был богат Египет.

Вслед за приказом накормить моряков, Александр отправил в Мемфис гонца с приказом сатрапу Клеомену и стратегу Селевку немедленно явиться к нему. Правитель Медума также как и начальник таможни в Харнуме мало что знал о положении в мире большой политики. Царя очень тревожило смог ли Пердикка, без его присутствия успешно противостоять заговору Антипатра.

Не забыл царь и про корабли верой и правдой прослужившие ему за все время похода. Вслед за продовольственными складами Медума были вскрыты и портовые склады, из которых было изъято все необходимое для ремонта судов. Напуганные столь стремительным развитием событий, жители городка со страхом ожидали, что вслед за вскрытием складом, царь прикажет им освободить дома для размещения своих воинов и моряков, но этого не случилось. К огромной радости горожан, македонцы разбили свои палатки вблизи стен города.

Так в заботах и трудах прошло некоторое время, пока к царю на поклон не явился сатрап Египта Клеомен. В лучших традициях Востока, он стал славить и возносить покорителя Ойкумены, за его визит к нему. А чтобы его льстивые слова лучше ложились на царское сердце, Клеомен привез богатые подношения своему владыки.

Возможно при обычном визите государя, азиатские лекала и спасли бы голову сатрапа, но Александр только-только прибыл из похода и сердце его, жаждало мести за нерасторопность. Поэтому, не взглянув на подношения сатрапа, он приказал арестовать Клеомена и предал его суду за неисполнение своих приказов.

Когда бывшего всесильного владыку основательно прижали мастера сыска он, стараясь выгородить себя, свалил все на Антипатра, который приостановил сбор провианта для царской флотилии и запретил выход кораблей в аравийское море до особого распоряжения. Подтвердить правдивость своих слов Клеомен не мог, ибо папирус хилиарха по халатности писца был вскоре утерян, но и этого было достаточно, чтобы пробудить в царе самые низменные чувства.

Едва ему были доложены результаты расследования, как он пришел в ярость и приказал пытать Клеомена, что и было сделано. Допрос проводился с таким пристрастием, что Клеомен не выдержал мучений, и поведал о заговоре с целью уничтожения кораблей Александра при помощи специально организованного голода или же путем прямого нападения. Будучи слабым характером Клеомен остановился на первом варианте, хотя Антипатр настаивал на реализации обоих.

Открывшийся заговор на его жизнь вверг царя в сильнейший гнев, охладить который смог Селевк, прибывший с докладом о работах над каналом царя Дария. Когда-то по приказу персидского царя был прорыт судоходный канал через весь синайский перешейк. Со временем канал пришел в упадок и занесен песком. По приказу царя, Селевк занялся его восстановлением и добился хороших результатов. Прибыв на доклад, он поведал Александру, что канал между двумя морями прочищен, восстановлен и может функционировать, правда, со скромной пропускной способностью.

Услышав подобные вести, Александр обрадовался и приказал начать немедленную переброску кораблей флота в Средиземное море. Уже через два дня, прибывшие вместе с Селевком лоцманы, стали осторожно заводить большие корабли в прорытый сквозь пустыню канал. И первым кораблем, прошедшим по каналу была царская триера.