Евгений Белогорский - Операция Кондор

— Товарищ седьмой, это пятнадцатый. В квадрате 17 немцы атакуют соединения моего полка. По докладу комбата около роты танков и не меньше батальона пехоты. Первая атака врага отбита, есть уничтоженные танки но, зная характер немцев можно с уверенностью сказать, что вскоре они повторят атаку новыми силами. Мною уже отдан приказ полковой артиллерии, поддержать батальон огнем, однако если немцы предпримут массированное наступление, я буду вынужден просить о помощи со стороны дивизии.

— Не пори горячку, Петров, — раздраженно проквакала трубка — не у тебя одного немцы наступают. Час назад они большими силами форсировали Эльбу и теперь рвутся на Виттенберге. Там сейчас такая каша.

Комдив сделал многозначительную паузу, после чего продолжил разговор.

— Что касается тебя, то штаб фронта изначально предполагал нанесение противником второстепенного удара в район Людвигслуста. И нанесен он будет по полку Свириденова, там сейчас тоже стреляют. Так, что против твоего полка идет банальная разведка боем с целью отвлечения сил и внимания.

— Разведка боем с применением танков, в то время когда у немцев каждая машина на счету. Кстати, одна из подбитых моими бойцами машин, «тигр». По-моему это говорит о многом — не сдавался Петров, но его глас, был гласом вопиющего в пустыне.

— Ни о чем это не говорит, Петров! Почудилось твоим бойцам! Понимаешь, почудилось! Орденов и премиальных денег им захотелось, вот и увидели то, чего нет! Смотри на эти вещи проще и делай правильные выводы! Ты, что — первый год замужем!? — гневно вопрошала эбонитовая мембрана.

— И все же, нельзя исключить, что это не разведка боем, а массированное наступление. В этом случаи мне потребуется поддержка гаубичного полка дивизии.

— Послушай подполковник! Тебе же русским языком сказали — против тебя ведется разведка боем, для отражения которой сил и средств у тебя вполне хватает. Ясно!? — взвился комдив.

— Так, точно. Но может быть, для прояснения обстановки следует провести воздушную разведку? Времени много это не займет, но тогда будет точно ясно, что это.

— Будет нужно, проведем. Это не твоя забота! Воевать надо, а не рассуждать! — прорычал генерал и разъединился.

— Что нервничает? — сочувственно спросил у Петрова начальник штаба.

— Да, никак не могут определиться, где немцы наносят свой главный удар, здесь или под Виттенберге — ответил подполковник, задумчиво держа трубку в руке и что-то сосредоточенно обдумывая.

— Значит, ещё не настало время для этого — вступил в разговор Деревянко.

— Вы правы, время скорей всего ещё не настало, но мы не можем ждать и гадать на кофейной гуще. — Петров решительно закрутил ручку телефона — дайте одиннадцатого!

Под этим номером, числился командир гаубичного полка полковник Полупанов, с которым у Петрова были хорошие отношения.

— Михаил Семенович! В семнадцатом квадрате батальон капитана Симочкина атакуют немецкие танки. Полковая артиллерия уже получила приказ и поддержит их огнем, но может случиться так, что потребуется помощь твоих канониров. Все указывает на то, что дело будет жарким.

— Рад бы тебе помочь, Георгий, но без приказа комдива не могу.

— Единственное, что я тебя прошу сейчас, отправить в семнадцатый квадрат толкового офицера наблюдателя. Чтобы когда приказ поступит, не было упущено время.

— Что же, послать наблюдателя я смогу, — согласился Полупанов — лейтенант Скворцов вполне поедет, толковый парень.

— Вот и прекрасно.

Немецкая атака, о которой так упрямо твердил подполковник Петров, не замедлила себя долго ждать. Пополнив свои ряды ещё одним взводом, немецкие танкисты с нетерпением ждали, когда же саперы проделают проход в минном поле. Проклятые русские устроили его так, что ролики полковника Винца не имели возможность для маневра и были вынуждены атаковать только в лоб.

Загнанные в свои бронированные коробки и, не смея высунуть из них носа, они изнывали от жгучего желания скорейшей сатисфакции. К тому же время работало против них. Вперед, вперед, и только вперед. Пока против них только сорок шесть гавриков со стрелковым оружием. Пока на помощь им не подошли противотанковые орудия и легендарные «зверобои». Пока есть ещё возможность раздавить их стальными гусеницами танков и расстрелять из курсовых пулеметов.

Наконец в шлемофонах танкистов прозвучала долгожданная команда «Форвертс!» и их монстры устремились в атаку. Поднявшееся из-за горизонта солнце заиграло на бронированных боках танков, и нет-нет да мешая водителям вести машины на позиции противника.

«Тигров», «пантер» и прочих «элефанов» в распоряжении полковника Винца не имелось. Весь гитлеровский зверинец приказал долго жить, но модернизированные старички «Т-IV» в купе со штурмовыми орудиями представляли собой грозную силу.

Быстро и без потерь пройдя минное поле, они устремились на вжавшихся в землю русских солдат. Любой танк, «тигр» или «четверка» страшен для любого пехотинца, будь он новобранец или ветеран. У каждого из них сдают нервы при виде огромной махины, что идущей на прямо тебя с одной только целью — убить, уничтожить, вдавить в землю лязгающими гусеницами. В такой ситуации от человека требуется огромных сил и напряжения, чтобы не потерять голову и не броситься со всех ног от этих чудовищ, а терпеливо ждать их приближения, вжавшись в землю.

Чем меньше оставалось до передней линии русской обороны, тем азартнее водили стрелки стволами своих курсовых пулеметов в поисках цели. Привычно наполовину отжав пулеметные курки, они были готовы скосить любого, кто бросится бежать или просто попытается поднять голову, но таковых, к сожалению, у русских не оказалось.

Их оборона казалось, вымерла перед стремительно наступающими асами панцерваффе. Только изредка било несколько противотанковых ружей в надежде сбить у танка гусеницу или попасть в смотровую щель водителю, но все было напрасно. Ничто не могло остановить этот грохочущий строй танков, штурмовых орудий, самоходок и бронетранспортеров.

Быстро сокращая расстояние до рубежа русской обороны, они уже предвкушали быструю и легкую расправу с его защитниками, как неожиданно на поле боя появились новые действующие лица. Неожиданно, из-за массивного, обильно покрытого мхом пня, поднялся с фаустпатроном солдат, и на секунду задержавшись, выстрелил по ближайшей к нему машине. Это была короткоствольная самоходка «Штуг», в чей бронированный борт со всего маха врезался маленький смертоносный болид. Взрыв был совсем небольшим. Просто что-то нестерпимо яркое вспыхнуло на броне атакующей машины и больше ничего.

Из небольшого отверстия, что пробил в броне фаустпатрон, наружу не вырвалось ни пламени, ни дыма. Башня и борта казались целыми и невредимыми, но поврежденная самоходка встала как вкопанная, и ни один из её люков так и не открылся, толкаемый руками стремящихся выбраться наружу танкистов.