Евгений Белогорский - Операция Кондор

Получив высочайшее добро, он истово принялся наводить порядок вверенном ему хозяйстве. Генерал и весь персонал полигона трудились как одержимые, но все их самоотверженные усилия не шли ни в какие сравнения с тем, что испытывал в эти дни американский президент.

Начиная с 15 июля, Черчилль принялся бомбить Белый дом телеграммами с просьбой об оказании военной помощи. Отбросив всякую гордость, потомок Мальборо, с каждым днем усиливал давление, с каждым днем увеличивая число посланий и их тональность. Одновременно с ним, усиливалось давление на президента со стороны сил стоявших за спиной мелкого пакостника. Нагрузка на нервы президента была колоссальная, но он держался.

Знай Трумэн, что в его распоряжении есть атомное оружие, он бы подобающим образом действовал против дядюшки Джо. За прошедшие дни, Трумэн ни на йоту не изменил свое отношение к русскому лидеру. Но одно дело словесно разносить своего противника и откровенно шантажировать его, и совсем другое дело разговаривать с ним через планку прицела. Это знаете ли совсем другое дело. Для открытого военного столкновения со Сталиным, американский президент не был морально готов.

Ничем не помог Трумэну и разговор с начальником объединенных штабов, на котором обсуждалось сложившееся положение в Европе. Вместо толкового совета, президент получил сухой отчет, который больше подходил бухгалтеру чем военному.

— Мы можем оказать военную помощь англичанам. Наша армия сильна как никогда. Мы готовы и способны достойно противостоять Красной армии, но мы совершенно не готовы к тем потерям, которые последуют в результате этих действий. Русские фанатики. Они слепо верят Сталину и готовы идти на любые жертвы, как только он этого потребует. Потери в триста тысяч убитыми и ранеными, во время проведения войсковой операции не вызовут ропота и осуждения в адрес Сталина. Тогда как даже за их половину, конгресс снимет с нас скальп, а пресса с ног до головы обольет помоями и пригвоздит к позорному столбу.

— Не надо излишне пугать меня, генерал. Конгресс в праве спросить с нас за потери, а пресса может задавать неудобные вопросы. На этих принципах стоит наша демократия, а защищать нашу страну и её интересы, это наша с вами прямая обязанность. Скажите прямо, сможем ли мы остановить русских, если возникнет военное столкновение с их дивизиями?

— Если бы сейчас в Европе находилось подавляющее число солдат которыми располагают Соединенные штаты и Великобритания, то мы, несомненно, намяли бы бока русскому медведю. Однако, самые лучшие наши силы, сейчас к сожалению заняты войной с Японией и не могут быть переброшены в Европу. Конечно, армии генерала Эйзенхауэра доставят большие неприятности русским в случаи военного конфликта, но одержать победу над ними, они не способны.

— И это говорите мне вы, начальник объединенных штабов американской армии! — с горечью воскликнул президент, но ни один мускул не дрогнул на лице его собеседника.

— С момента вступления на пост верховного главнокомандующего, вы приказали мне говорить только правду, ради интересов страны. Так вот она. В случаи вооруженного конфликта с русскими мы вынуждены будем воевать на с противником, который на данный момент, по своей силе не только равен Гитлеру, но во многом и превосходит его — с откровенным сожалением признал генерал.

— В ваших словах есть резон, но ведь англичане наши союзники. Какие бы ни были у нас к ним претензии и разногласия, мы не в праве бросать их на произвол судьбы. Других союзников в борьбе против русских у нас просто нет. Мы обязаны им помочь и я хочу узнать, чем мы можем помочь англичанам исключая прямое столкновение с русскими.

— К сожалению не столь многим, как бы того хотелось. Во-первых, мы можем поддержать англичан силами нашей стратегической авиации. У русских нет опыта борьбы со стратегическими бомбардировщиками. Массированные удары наших летающих крепостей по тылам русских, как ближним, так и дальним, создадут для них большие проблемы. Это незамедлительно скажется на темпе их наступление на севере Германии. Особенно, если главные цели наших ударов будут мосты, дамбы, а также крупные железнодорожные и шоссейные центры.

— О применении против русских нашей стратегической авиации, я и сам думал неоднократно. Что ещё?

— Так как мы напрямую не можем вступить в сражение с русскими дивизиями, то единственный выход из сложившегося положение — заставить воевать с ними немцев. Я предлагаю освободить из наших лагерей всех пленных немецких солдат и вооружив их трофейным оружием, бросить в бой против советов. Предвижу, ваше опасение, что Сталин выразит протест против подобных действий, но оно совершенно напрасно. В нынешней обстановке практически невозможно определить, кому сдались в плен немцы, нам или британцам.

— Но сделав подобный шаг, не утратим ли мы контроль за немцами? — выразил опасение Трумэн.

— Не думаю, господин президент. Немцы прекрасно понимают, что только с нашей помощью, они смогут отстоять свои города и земли от красной угрозы. Получив в руки оружие, они с утроенной силой начнут драться с русскими, видя именно в них, а не в нас, своего главного врага. Если сейчас отдать этот приказ, то уже к концу месяца, мы сможем противопоставить русским сто тысяч опытных бойцов. Которые будут биться с ними не на жизнь, а на смерть.

— Идея интересна, спору нет. Но в ней есть определенные натяжки и свои шероховатости. Её надо хорошенько обдумать и обговорить с Черчиллем — вынес свой вердикт Трумэн.

— Как вам будет угодно, господин президент — смиренно произнес генерал, в душе, считая высказанную идею гениальной.

— Что-нибудь ещё?

— Я считаю, необходимо потребовать от англичан активизацию их войск в районе Триеста. Там им противостоят отряды армии Тито, которые обладают крайне низкими военными навыками. Они хорошие партизаны и совершенно скверные солдаты. Кроме того, можно обратиться за помощь к идеологическим противникам Тито — сербским четникам и хорватским усташам. Если удастся натравить их на коммунистов, то в Югославии начнется такая кровавая каша, что Сталин волей, неволей будет вынужден вмешаться и направить на юг войска. Это конечно не сможет серьезно изменить ситуацию в целом, но доставит русским большие хлопоты и в той или иной мере осложнит их наступление против англичан.

— Слава Богу, что вы не предлагаете мне, обратиться за помощью к итальянской армии. Те ещё помощники, — брезгливо поморщился Трумэн. — Говорю честно, мне это не нравиться, но я переговорю с Черчиллем, по этому поводу. Президент требовательно посмотрел на собеседника в ожидании предоставления новых идей и предложений, но тот молчал.