Сергей Лысак - Огнем и броней

– А что бы ни пообещал, сейчас это уже ничего не изменит. Петрович такой подлянки не простит.

– А ты бы простил?

– Я что, на либераста-общечеловека похож?

– Да вроде бы нет.

– А чего же тогда спрашиваешь?

Вернувшись к месту базирования разведгруппы, Тунгус сразу вышел на связь с «Беркутом» и доложил обстановку. Особо подчеркнул, что судя по всему, договоренность между немцами и голландцами достигнута. Но есть и две приятные новости. Первая – в разговоре между собой порядком набравшиеся немцы проболтались, что рулевое управление на крейсере выведено из строя, причем руль заклинен в положении «полборта лево». И отремонтировать его, по крайней мере в ближайшие недели и без посторонней помощи, никакой возможности нет. Все склоняются к взрыву мины, но откуда она взялась, никто понять не может. На русских с Тринидада не похоже, так как они далеко, а про голландцев с Кюрасао вообще речи нет. Предполагают, что это как-то связано с переносом во времени. А вторая приятная новость – мина сработала очень избирательно. Вырвала из крепления и погнула баллер руля, изуродовав все, что было в непосредственной близости от эпицентра взрыва, но взрыв не затронул винты и гребные валы, находящиеся не так уж далеко. И что это за мина, обладающая такой поистине «хирургической» точностью при очень большой разрушительной силе в локальном объеме, тоже никто понять не может. Иными словами, «трофей» лишился былой резвости и удрать от охотника теперь не в состоянии. Настало время приступить ко второму этапу «трофейной охоты».

В дверь кабинета постучали и вошел лейтенант из гарнизона форта Южный, доложив о доставке пленного. Леонид кивнул и разрешил ввести. Следом во шли трое – два морских пехотинца и немецкий офицер, с плохо скрытым интересом глядящий по сторонам. Отпустив охрану, Леонид вопросительно глянул на немца. Тот тут же вытянулся в струнку и доложил на английском:

– Лейтенант резерва Ейнринг, сэр! Прибыл по вашему приказанию!

– Садитесь, лейтенант. У меня есть к предложение, от которого вам трудно будет отказаться.

Леонид ответил на хорошем немецком, из-за чего по лицу лейтенанта мелькнула тень удивления, но он быстро справился с собой.

– Простите, экселенц. О каком предложении вы говорите?

– О предложении, которое я хочу сделать вам и еще нескольким вашим товарищам. Кому именно – решим позже. Ответьте мне только сначала на один вопрос. Вы хотите вернуться обратно на свой корабль?

– Вы не шутите, экселенц?

– Нисколько.

– Иными словами, вы хотите меня отпустить? Иначе, как же я там могу оказаться?

– Именно так.

– Разумеется, хочу. Но почему вы хотите так поступить?

– Не буду темнить и обрисую ситуацию, какая есть на сегодняшний день. «Карлсруэ» в настоящий момент стоит на внешнем рейде порта Виллемстад на Кюрасао. Мы вывели его из строя – подорвали и заклинили руль. Если бы хотели, то утопили бы его сразу, но пока не хотим этого делать. Сейчас крейсер никуда не может уйти, угля у него тоже с каждым днем становится все меньше, и поблизости его нигде нет. Ваш командир вроде бы договорился с голландцами в Виллемстаде о сотрудничестве против англичан, но голландцы пока еще не знают об аварии и сильно переоценивают возможности «Карлсруэ». Когда правда откроется, их отношение резко изменится, и вы из союзников превратитесь в просителей. Если не в добычу. Не обольщайтесь по поводу этих торгашей. Пока я понятно говорю?

– Да, экселенц. Но что же вы хотите?

– Буду говорить прямо, я хотел бы заполучить «Карлсруэ». Причем в наименее поврежденном виде. Против вас и ваших людей я ничего не имею, так как вы выполняли приказ, повинуясь воинскому долгу, а не занимались разбоем на большой дороге. Но сейчас наших стран нет, и что нам делить? За кого воевать? Именно поэтому я и сделал предложение вашему командиру «зарыть топор войны», как говорят американские индейцы. Но он не захотел этого и решил прибрать к рукам все, чего мы добились здесь за два года. Естественно, нам это не понравилось и случилось то, что случилось. И поскольку нам оказалось тесно в этом мире, то мы доведем дело до конца. «Карлсруэ» либо будет наш, либо мы его уничтожим. С людьми или без людей, это уже от них зависит. Сейчас крейсер стоит возле Кюрасао в немореходном состоянии и ваш командир отчаянно блефует. Не знаю, как долго ему бы удалось водить за нос голландцев. Но мы это дело на самотек пустить не можем и его блеф поломаем. А ссориться с нами ради вас голландцы не будут. Особенно после того, как мы утопим «Карлсруэ» у них на глазах, если не сможем прийти к соглашению.

– Но что же вы хотите от меня, экселенц?

– Я хочу, чтобы вы и еще несколько ваших людей отправились на «Карлсруэ» и честно все рассказали. Все, что видели. И донесли до всех ваших товарищей мысль – мы не хотим воевать. Но если нас заставляют это делать, то война будет вестись до полного уничтожения противника. Пленные ради пленных и трофеи ради трофеев нам не нужны. Если мы не придем к соглашению, то уничтожим крейсер вместе со всеми, кто там находится. Жили мы без него два года и дальше проживем.

– Иными словами вы хотите, чтобы я выступил в роли посланника?

– Совершенно верно. Это никоим образом не затрагивает вашу честь офицера. Вы просто передадите письмо и сообщите все, что я скажу. На этом ваша официальная миссия закончится. Если я пошлю своего человека, то Келлер может ему просто не поверить.

– И что я должен буду сообщить?

– Я предлагаю фрегаттен-капитану Келлеру сдать мне крейсер в неповрежденном виде. Взамен ему и всем членам экипажа гарантируется жизнь, гуманное обращение и хорошее питание. Личная свобода пока что будет ограничена, но не как в английских концлагерях, которые они устроили в Южной Африке. Никто вас в загоне, как скотину, держать не собирается, мы не уподобляемся этим варварам. Всем будут сохранены личные вещи и ценности, награды, военная форма со знаками различия, а офицерам также и холодное оружие. А дальше посмотрим. Мы не хотим, чтобы противоречия между нами в другом времени продолжались и здесь. И кто честно станет сотрудничать, а не заниматься саботажем, то будет полноправным членом нашего общества. Нас и так мало в этом мире. И было бы неразумным устраивать междоусобицы между нами на радость всем окружающим. Вы согласны со мной? И согласны, что у оставшихся на крейсере нет никаких шансов, если мы придем на Кюрасао?

– Хм-м, возразить трудно… Экселенц, разрешите вопрос?

– Пожалуйста.

– Похоже, вы тоже не любите Англию?

– Я отвечу вопросом на вопрос – а кто ее вообще любит? Англия последние два века постоянно делала пакости как России, так и Германии, причем почти всегда чужими руками. И эта война тоже умело спланирована и развязана Англией. Я просто знаю несколько больше вашего, поэтому так и говорю. У России и Германии не было никаких противоречий, которые нельзя было бы разрешить мирным путем. Но это очень не устраивало Англию и Францию. И они сделали все возможное, чтобы втянуть наши страны в ненужную нам войну.