Майкл Салливан - Возвышение Нифрона

«А вдруг Модина упадет с балкона?»

Эта мысль ударила ее, словно хлыст. Сколь бы абсурдным это ни казалось, все возможно. Императрица была не в себе. Непривычная обстановка и крики тысяч восторженных подданных могут напугать Модину, и она пойдет не туда, куда следует. Балкон располагался невысоко, футах в тридцати от земли. Вполне возможно, падение не убьет императрицу, если она удачно приземлится. А вот с Амилией будет покончено.

На лбу выступил пот. Она стала ходить еще быстрее.

Нет времени, чтобы поставить поручни повыше.

«Может, натянуть внизу сетку? Нет, это не поможет».

Дело ведь не в нескольких ушибах, а в том, какое это произведет впечатление.

«Веревку?»

Если обвязать талию Модины веревкой и придерживать ее сзади, Амилия смогла бы удержать императрицу, сделай та лишний шаг вперед.

Вернулся Нимбус и осторожно заглянул в комнату.

— Что с вами, моя госпожа? — спросил он, заметив угрюмое выражение ее лица.

— Гм? Да все идет не так! Мне бы веревку… Да еще туфелька… Ладно, неважно. Что с платьем?

— Швея работает так быстро, как только может. К сожалению, у нас вряд ли останется время на пробную примерку.

— А если воротник не подойдет? Вдруг он окажется слишком тесным, императрица задохнется и не сможет говорить?

— Сударыня, зачем заранее настраивать себя на худшее?

— Вам легко говорить! Это не ваша жизнь висит на волоске — может быть, в прямом смысле.

— Но, моя госпожа, неужели вы боитесь, что простое изменение костюма приведет к столь ужасным последствиям? Мы же все-таки цивилизованные люди.

— Ничего не знаю о вашей цивилизации, Нимбус, но наша может быть очень жестока по отношению к неудачникам.

Амилия посмотрела на Модину. Та сидела тихо и не думала о том, насколько важна речь, с которой она должна выступить. С ней-то ничего не сделают! Она императрица, и весь мир об этом знает. Если она исчезнет, начнутся расспросы и люди потребуют наказания за исчезновение божественной королевы. Даже таких титулованных особ, как Сальдур, могли повесить за подобное преступление.

— Принести головной убор? — спросил Нимбус.

— Да, пожалуйста. Сегодня утром Анна забрала его у модистки и, скорее всего, оставила в спальне императрицы.

— Может, я также принесу вам поесть, госпожа? Вы весь день ничего не ели.

— Я не могу есть.

— Как пожелаете. Я вернусь как можно скорее.

Амилия подошла к окну. Отсюда были видны восточные ворота, через которые рекой текла толпа. Мужчины, женщины и дети всех сословий выстроились в очередь возле решетчатой ограды. От собравшегося народа исходил низкий гул, напоминавший рев огромного зверя вдалеке. Раздался стук в дверь, и вошла швея, бережно держа в руках платье, словно это был новорожденный младенец.

— Как ты быстро! — обрадовалась Амилия.

— Простите, ваша милость, оно еще не совсем готово, но гувернер императрицы только что зашел ко мне и велел заканчивать работу здесь, чтобы подогнать воротник к шее ее величества. Но так не делается, понимаете? Нельзя заставлять императрицу сидеть неподвижно, словно манекен. Но гувернер сказал, что если я не выполню его приказ, он… — Она запнулась и прошептала: — Он сказал, что выпорет меня.

Амилия прикрыла рот рукой, чтобы спрятать улыбку.

— Уверяю тебя, он не говорил всерьез. Но он прав! Дело очень важное, а у нас совсем нет времени, чтобы волноваться о неудобствах, которые мы доставляем ее величеству. За работу!

Они снова одели императрицу, и швея принялась лихорадочно пришивать оставшуюся часть воротника, в то время как Амилия снова ходила туда-сюда по комнате. Снова послышался стук в дверь. Поскольку швея и горничные были заняты, Амилия открыла сама и с изумлением обнаружила на пороге графа Чедвика.

— Добрый вечер, леди Амилия, — сказал он, вежливо поклонившись. — Я надеялся до начала церемонии перемолвиться с ее величеством парой слов.

— Сейчас не самое подходящее время, ваше сиятельство. — Амилия с трудом верила в то, что отказывает дворянину. — Императрица сейчас занята. Прошу вас это понять.

— Разумеется! Приношу свои извинения. В таком случае, возможно, я могу поговорить с вами?

— Со мной? Ну… да, хорошо… наверное. — Амилия вышла и закрыла за собой дверь.

Она надеялась, что граф сразу перейдет к делу, но он зашагал по коридору, и Амилия не сразу сообразила, что должна последовать за ним.

— Полагаю, императрица хорошо себя чувствует?

— Да, ваше сиятельство, — ответила она, оглядываясь на дверь примерочной, которая все отдалялась и отдалялась.

— Рад это слышать, — сказал граф и внезапно добавил: — О, какая непростительная невежливость с моей стороны! А как себя чувствует ваша милость ?

— Хорошо, сударь, учитывая обстоятельства.

Не будь Амилия полностью поглощена мыслями об императрице, ее бы изрядно позабавило смущение графа из-за того, что он не сразу поинтересовался ее здоровьем.

— Сегодня чудесная погода, не правда ли? Как раз для праздника.

— Да, ваше сиятельство, превосходная. — Она заставляла себя говорить спокойно.

По коридору мимо них промчались Нимбус, Анна и сапожник. Нимбус на мгновение остановился, бросил ей полный тревоги взгляд и побежал дальше в сторону примерочной.

— Позвольте мне говорить без обиняков, — сказал граф.

— Извольте, сударь. — Амилии едва удавалось сдерживать волнение.

— Всем известно, что вы самый близкий к императрице человек. Она никому так не доверяет, как вам. Не могли бы вы… Вы когда-нибудь… Императрица когда-нибудь говорила обо мне?

Амилия удивленно подняла брови. При других обстоятельствах застенчивость графа могла показаться милой, даже трогательной, но сейчас она молила высшие силы только о том, чтобы он наконец перестал говорить и отпустил ее.

— Прошу прощения, я знаю, что веду себя очень дерзко, но я человек прямой. Мне хотелось бы знать, думает ли ее величество обо мне, смею ли я рассчитывать на ее расположение.

— Господин граф, могу вам честно сказать, что в разговоре со мной императрица ни разу вас не упоминала.

Граф задумался.

— Даже не знаю, как я должен расценивать ваши слова. Не сомневаюсь, что у ее величества много поклонников. Не могли бы вы сделать мне одолжение, сударыня?

— Если это в моих силах…

— Не могли бы вы поговорить с императрицей о том, чтобы она даровала мне танец на балу сегодня вечером после торжественного обеда? Я был бы премного вам благодарен.

— Ее величество не появится ни на балу, ни на обеде. Она никогда не обедает на публике, и у нее очень много дел.

— Никогда?

— Боюсь, что нет…

— Понимаю.

Граф замолчал, задумавшись. Амилия постукивала кончиками пальцев друг о друга.

— Если вы не возражаете, ваша милость, я должна вернуться к императрице.