Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна

Вдруг рядом с легким стуком на фальшборт легли два замотанных в тряпки крюка. И почти сразу над бортом показалась чья-то рожа в древнем нормандском шлеме.

Етить твою!!! Я сначала отшатнулся, а потом, придя в себя, двинул со всех сил кулаком в бородатую рожу. Мужик с приглушенным воплем улетел вниз, а я, ревя как паровоз, помчался в каюту за оружием. Млять!!! Да меня на абордаж берут!!!

Черт, черт!!! Прихватил тальвар, в левую руку пистоль, вывалился на палубу и сразу выпалил в здоровенного мужика с алебардой, припиравшего люк в трюм большим поленом.

Колесцовый замок вжикнул, выбивая из кристалла пирита сноп искр. Вспыхнула пороховая затравка, через мгновение грохнул выстрел – и алебардист с грохотом рухнул на палубу. То-то же…

– Тревога, мать вашу!!! Тревога!!! – заорал, надсаживаясь, и срубил кинувшегося ко мне копейщика.

На палубе завертелась отчаянная суматоха: совсем врасплох нас застать у нападающих не получилось – многие матросы спали наверху и теперь отчаянно сопротивлялись, вооруженные чем попало. Ох ты ж, млять! Да сколько же вас!!!

Гулко бахнула за спиной аркебуза, а за ней сразу – пистоль. Двоих нападающих снесло за борт, а один, скрючившись и завывая, как волк, шлепнулся на палубу. Оглядываться я не стал – знаю, это Клаус из огнестрела палит. Молодец пацан – не теряется.

Приметил Веренвена и Андерсена, отчаянно отмахивающихся мечами возле грот-мачты, и стал пробиваться к ним.

Раз – чья-то рука с тесаком в ореоле кровавых брызг взлетела в воздух. Два – кривой клинок сабли наискось пробороздил толстую грязную морду. Три – сбил наконечник копья в сторону и снес бородатую башку в мисюрке с покатых плеч. Ах ты, су-ука!!! Поскользнулся на мокрых от крови досках и покатился кубарем по палубе. Взвыл от резанувшей плечо боли, но умудрился встать на ноги…

– О-го-го!!! – На палубе появился кок и, размахивая здоровенной вымбовкой, сразу очистил место вокруг себя. За ним, ревя как быки, выскочили Аскенс с Бромелем, ведя за собой абордажников в полном вооружении. Нападающих мгновенно смяли, оттеснили к борту, затем разбили на две кучки… Уже одну… Ф-фух… вроде справились…

– Оружие на палубу, мать вашу!!! – заревел я. – Сейчас, к дьяволу, перестреляем!!!

Видя нерешительность в исполнении приказа, махнул рукой. С надстройки бухнула аркебуза и защелкали арбалеты. Вопли боли, предсмертные хрипы – здоровенный детина, затянутый в хауберк – как я понял, главарь, – прикрылся щитом и угрюмо проревел:

– Какие гарантии?!

– Хрен тебе, а не гарантии! – Я увидел на палубе распростертое тело старика Адриса и, ощущая дикую ненависть, приказал: – Валите их всех!!!

Сопротивления почти не последовало. Да и какое сопротивление? Нападающих даже в самом начале было гораздо меньше, чем нас, а теперь их и вовсе десятая часть осталась. Да и вооружены они черт знает чем. Даже не знаю, на что рассчитывали, идиоты? Хотя да… могло у них и получиться, не иначе добрый ангел понес меня по нужде среди ночи.

Наших погибло четыре человека, да пятерых здорово порубили. Да еще с десяток малость порезанных. Но Самуил обещается всех на ноги поставить. Суки… папашу Тильгаута на тот свет отправили. Перевешаю ублюдков!!! Ай!!!

– Да осторожно ты! – зашипел я. – Коновал хренов!!!

– Ну чего так вопить? – Самуил ловко обрабатывал порез у меня на плече. – Делов-то…

– Поговори мне еще!.. Вина дайте, остолопы…

– Вот он. – К моим ногам кинули связанного по рукам и ногам главаря нападавших.

– Кто такой? – Я в упор глянул на заросшего курчавой бородой мужика. – Молчишь? Отрубите ему правую руку.

– Эскюэ… эскюэ Викто́р де Буж… – буркнул пленник, опасливо посматривая на кока, поигрывающего секирой. – Может, договоримся о выкупе?

– Выкупе? – Я задумался.

Благородных кровей, сволочь. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего – обычное дело среди дворянских нищебродов. Сколотил шайку из дворни и разбойничает, грабя останавливающиеся на ночлег суда. Да и просто разбойничает. Типа по понятиям ему. Сволочь… Выкуп, говоришь?

– Утопите его. К ногам привяжите ядро – и в воду. А остальных пленных удавить… – Я встал и пошел к борту. – Выполнять…

– Как именно удавить, господин шаутбенахт? – потирая руки, поинтересовался Аскенс. – Можно повесить, а можно и удавить. Разные, значица, это методы…

– Просто удавить.

– Да как ты смеешь!.. – раздался позади сдавленный вопль.

– Да пошел ты… – не оборачиваясь, ответил ему.

А что? Некогда мне с выкупами разбираться. Да и что с него, голодранца, возьмешь? Не от хорошей жизни разбойничать повадился. Я прислушался к себе, пытаясь найти хоть чуточку сострадания…

Не-а, отсутствует; да и нет в моих действиях беспредела: заслужил – получи сполна. Некогда церемонии разводить. Конечно, совсем не помешает красного петуха ему в поместье пустить да народишко в назидание перевешать поголовно. И замок к епеням подорвать. Но некогда мне. Светает уже – надо путь продолжать.

Дельфины, что ли? Я разглядел в воде стремительные тени. Точно, дельфины!!! Ах вы, красавцы! Ужо покормят вас сейчас. Или вы человечину не пользуете? Черт, забыл совсем…

– Вахтенных сюда. Просрали всё! Утоплю сук…

– Дык нетути уже их, – развел руками Веренвен, – порублены все…

– Ну и ладно…

Как ни странно, на рейде порта города Дьепп военных судов, отмеченных лилиями франков, не оказалось совсем. Что весьма удивительно, но как нельзя мне на руку. Довольно большой порт заполняли в основном рыбацкие посудины, хотя на отдельном рейде стояли и торговцы. Сам городишко раскинулся на левом берегу реки Арк. Довольно полноводной и вполне судоходной. Да, той самой, название которой, скорее всего, имеет самое прямое отношение к знаменитой целомудренной Жанке, которую звали Орлеанской Девой. Совсем неподалеку отсюда – в городе Руан, она и встретила свои последние минуты. Доскакалась дурочка. Когда вступает в дело большая полити́к, твоя запущенная шизофрения никому на хрен не нужна. Хотя признаю́: повеселилась она в свое время на славу. Достойна уважения. Да и бог с ней, с покойницей.

Ожидал по аналогии с Кале кучу неприятностей на свою задницу, но их не случилось. Благополучно добрался до собора Святого Реми и вручил письмо толстому аббату с умным и проницательным лицом. Получил в ответ писульку и отвалил на корабль абсолютно без приключений. Да, еще одно письмо прихватил в портовом кабаке под совсем не оригинальным названием «Красный петух». Вот и все. Даже неинтересно.

Постепенно стал вырисовываться смысл поручения великого бастарда Антуана и великого шута Ле Гранье. Насчет великого шута – шучу, конечно, простите за каламбур, но тем не менее – доля правды в этом утверждении есть.