Михаил Ланцов - Вождь. «Мы пойдем другим путем!»

Скандал нарастал.

Чего добивался этой выходкой Владимир?

Старшие морские офицеры считали его выскочкой. И чем выше был их ранг, и, как следствие, возраст — тем сильнее неприятие. Кто-то больше, кто-то меньше. Для молодых офицеров, напротив, Ульянов становился в какой-то мере символом успехом. Простой дворянин приехал из провинции и буквально за несколько лет сделал блистательную карьеру. Этакий д'Артаньян наших дней. Многие слушатели Морского училища и юные мичмана да лейтенанты смотрели на него как на образец для подражания. И не только они. Он вообще с каждым днем становился все более резонансной фигурой.

Так вот. Капитан второго ранга Ульянов старался не просто найти повод уйти со службы, но и выиграть с этого. А также подготовить почву для своего триумфального возвращения.

Поэтому он целенаправленно и не только своими руками нагнетал обстановку. И чем дальше — тем хуже. Раз в неделю от него как по расписанию поступал доклад. Очень толковый и здравый. Но Адмиралтейство его неизбежно подвергало критике, либо, если это было невозможно, старалось 'затерять' в необъятных пространствах под сукном. Однако уже в следующем месяце, на страницах стремительно набиравшем популярность журнала 'Техника молодежи' выходила развернутая статья Ульянова на основании его предложений. А потом следовала незамедлительная цепная реакция других СМИ. Причем, что любопытно, Владимир упорно избегал резких слов и каких-либо обвинений. Вместо этого, опирался исключительно на доказательную базу из области математики, физики и экономики. Упорно, спокойно, методично. В то время как в Адмиралтействе не стеснялись в выражениях. В разумных пределах, конечно. Однако выскочкой, недоучкой и дилетантом Ульянова клеймили постоянно.

Закончилось все тем, что первого апреля 1892 года капитан второго ранга был обвинен в превышении должностных полномочий, при попытке инициировать проверку соблюдения технологии строительства эскадренного броненосца 'Император Александр II'. Его как раз только летом минувшего года ввели в строй. Фактически. Официально-то еще в 1889 году. Да и то — так ввели, что вполне можно было описывать этот результат исключительно матом. И не ошибиться, потому что после голословного обвинения в его адрес, пошел поток информации, доказывающий правоту Вовы.

Уволить просто так капитана второго ранга не могли. Как и перевести командовать брандвахтой на остров Врангеля. Газетная шумиха была изрядной. Но и продолжаться так дальше не могло, поэтому уже третьего апреля его пригласил на приватный разговор генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович.

— Не я начал эту травлю, — пожал плечами Владимир, прямо и спокойно смотря в глаза Великому князю.

— Но вы же понимаете, что она не просто так возникла? — Повел бровью Алексей Александрович.

— Понимаю, но разве от меня что-то зависело? — Вполне искренне удивился капитан второго ранга. — Любой офицер Российского Императорского флота, окажись он там и тогда, поступил также. Иного я даже помыслить не могу. Нас так воспитывали — служить, не щадя живота своего, Престолу и Отечеству. И вас, и меня.

— И вы не отступитесь? — После минутного размышления и пристального разглядывая этого странного молодого человека, поинтересовался Великий князь.

— Я рад бы, но не знаю, как это сделать.

— Серьезно?!

— Более чем. Видимо, такова моя судьба. Лихая удача изменчива. Я прекрасно понимаю, что создаю массу проблем уважаемым и заслуженным людям. Но пока что — куда не кинь, везде клин. Отправят в отставку — сделают мучеником. Дескать, Империя не нуждается молодых и талантливых. Но ведь это неправда! Подам прошение сам — еще хуже. Скажут — затравили. И ведь никому не объяснишь, что это не так. Особенно моим сверстникам.

— Пожалуй, — с интересом смотря на капитана второго ранга Ульянова, произнес генерал-адмирал.

— Вот я и не знаю, как быть. Еще и газеты эти, масла в огонь подливают. Я уверен — дай им только повод — сожрут заживо. Им, видите ли, нравятся сенсации.

— Вы еще упустили тот момент, что если адмиралы уступят вам, то это станет примером для молодых и горячих. Очень плохим примером.

— Совершенно с вами согласен, — кивнул Владимир. — И он ничем хорошим не закончится. Бардак никому не нужен. Особенно на флоте, где дисциплина важна радикально.

— Полагаю, что раз вы все понимаете, то думали над сложившейся ситуацией. По старой морской традиции, я хочу выслушать сначала младшего по званию.

— Ваше Императорское Высочество, — чуть пожевав губы, произнес Ульянов. — Я не знаю, как без потерь для Морского министерства выйти из этой ситуации. Меня надобно убрать с занимаемой должности, сохранив во флоте, хотя бы формально. Но так, чтобы никто не уличил Адмиралтейство в травле.

— Мне говорили, что вы ловкий человек, но такой наглости даже я ожидал, — произнес Великий князь, вполне искренне улыбаясь от уха до уха. — Повышение… надо же! Просто поразительно!

— Я понимаю, что мое предложение не совершенно, а потому и не настаиваю.

— Отчего же? — Хохотнул генерал-адмирал. — Признаться, такого простого и очевидного решения мне в голову не приходило. Вы мне нравитесь, Владимир Ильич. И я искренне сожалению, что вы попали в эту весьма неприятную историю….

С того разговора прошел месяц.

И вот теперь Владимир Ильич Ульянов стоял на полуострове между Закрытой бухтой и Выборгским заливом, где самыми ударными темпами шло строительство судостроительного завода. Его завода. Да и он сам слегка переменил статус. И серьезно, хотя на первый взгляд неуловимо. Великий князь Алексей Алексеевич оценил знаменитую советскую схему устранения неудобного чиновника путем его повышения. Поэтому, Вова теперь был флигель-адъютантом Свиты Его Императорского величества, в звании капитана второго ранга, но уже гвардейского экипажа. Ну и, само собой, с работы в Техническом комитете Морского министерства его убрали, направив по личному ходатайству генерал-адмирала учиться в Николаевскую морскую академию на кораблестроительное отделение. Само собой — с наставлением учиться, учиться и еще раз учиться. И чем дольше, тем лучше. А вообще — желательно дома, заочно и всю жизнь.

Получилось все как в лучших домах Хайфы — и волк обожрался до кишечных колик, и овцы целы.

5 июня 1892 года. Российская Империя. Выборг

Владимир смотрел на громаду корабля, совсем недавно имевшего звучное имя 'Belgic'. Выкупить его было непросто. Все-таки относительно свежая машинка — только лишь семь лет 'в строю'. Но деньги зачастую позволяют убеждать намного лучше, чем талант самого виртуозного оратора. И вот теперь, у временного причала, еще только создаваемого Выборгского судостроительного завода 'Валар', швартовался его первый корабль с весьма колоритным названием 'Испаньола'.