Константин Калбазов - Бульдог. Хватка

Что же, приятно слышать столь высокую оценку от того, кто служит на новых кораблях. Признаться, пришлось изрядно потрясти мошной, чтобы оснастить все фрегаты Балтийского флота паровыми машинами. Причем на корабли устанавливались не гребные колеса, а винты. Конечно, машина работала сравнительно непродолжительный срок и служила скорее как вспомогательное средство. Но одно то, что в условиях боя корабль не будет зависеть от направления ветра и сможет свободно маневрировать, дорогого стоило.

– Что же, Григорий Андреевич, готовься к встрече дорогих гостей. Крепко готовься. Уж Канцелярия постарается, чтобы англичане припожаловали во всей своей мощи. Теперь к делам сухопутным. Ну что, Петр Александрович, поди обижен на меня за то, что подвинул по службе вместо роста?

– Мое дело служить России и престолу, ваше величество, а не обиды строить.

Врет. Обида его гложет. И еще как гложет. Шутка сказать, он был самым молодым генералом в российской армии. А с некоторых пор с карьерным ростом в России появились трудности. Не спешил государь плодить генералов, и сам же Румянцев тому яркое подтверждение. Ведь занимал должность командира корпуса, которой соответствует звание ступенью повыше. И хотя от командования дивизией его никто не освобождал, перспективы для получения следующего звания у него были хорошие.

Нужна была самая малость, чтобы Россия вступила в войну. Румянцев чувствовал, что способен на большее. Подтверждением тому было состояние войск под его командованием и высочайшее одобрение императора, присутствовавшего на маневрах. И тут вдруг назначение Апраксина.

Новый командующий начал методично ломать всю систему боевой подготовки, выстроенную Румянцевым вместе с Пригожиным, с которым они нашли общий язык. Вместо маневров русских солдат отправили на плац, где муштровали нещадно. Апраксин стремился придать русскому воинству должный вид, дабы не ударили в грязь лицом перед Европой. А еще он проявил просто небывалую заботу о солдате, загоняя их чуть не ротами в лазареты и улучшая бытовые условия в местах дислоцирования.

В свое время Румянцев стремился попасть на Кавказ, единственное место, где еще тлела война. А война, как известно, способствует продвижению по службе. Не судьба. Это место занял Меншиков. Сегодня ему стало известно о том, что, оказывается, был сформирован экспедиционный корпус для отправки в Вест-Индию. И снова мимо него. Опять Меншиков оказался в первых рядах.

Но, может быть, получится занять его место на Кавказе. Хотя… Положа руку на сердце, не хотелось ему расставаться с корпусом, превратившимся нынче в армию. Столько трудов вложено в эти полки, что сердце кровью обливается от созерцания того, во что превращается его детище.

– То, что не держишь обиды, это хорошо, Петр Александрович, – продолжил император. – Но то, что России послужить готов, куда лучше. Вот только для начала я хотел бы услышать твое мнение по поводу европейского театра.

Румянцев внимательно посмотрел на императора, перевел взгляд на прищурившегося Туманова, припомнил, о чем шла речь буквально только что. Нет, не на Кавказ его хотят отправить, если бы хотели, то уже давно назначили бы. Негоже земли, где тлеет война, оставлять без твердой командирской руки. Значит, ему все же предстоит именно Европа, и это любопытство вовсе не праздное. Румянцеву предстояло выдержать экзамен, не иначе как место под Апраксиным закачалось. А может…

Генерал невольно расправил плечи и начал озвучивать свое видение ситуации. По военному прямо, не пытаясь интриговать или предугадывать желания государя. Петр давно дал всем понять, что с большей благосклонностью относится к тем, кто имеет собственное суждение и способен его отстаивать.

– Признаться, ваше величество, я не вижу выгоды России в этой войне. Нас вполне устроит, если все останется в прежнем состоянии. И по мне, так европейские державы вполне с этим управятся. Во всяком случае, пока я не вижу нужды лить русскую кровь. Если придет нужда и наши союзники совсем уж дадут слабину, тогда нам нужно будет решительно выступить на их стороне. Но полностью раздавленная Пруссия нам невыгодна. России совсем не помешает эдакий противовес в стане европейских держав.

– То есть ты предлагаешь отказаться от союзнических обязательств?

– Ни в коей мере, – возразил Румянцев. – Союзнические обязательства берутся для их исполнения. Просто исполнять их можно по-разному. Вот, например, Карибский поход, который обернется несомненными выгодами для нас и в то же время окажет существенную помощь нашим новоявленным французским союзникам. В Европе же таких выгод для нас нет. Разве только Польша, но она также наша союзница, да и в войне не участвует.

– Интересные рассуждения. Так что же ты предлагаешь делать, Петр Александрович? – вновь подбодрил говорившего Петр.

– Я предлагаю воевать не воюя. Да и вы, ваше величество, уже сделали в этом направлении первый шаг, назначив командующим армией Апраксина. При всем моем уважении, он больше гарнизонный начальник, а не командующий действующей армией. Но зато благодаря этому вам удалось почти год находиться в состоянии войны с Пруссией, так и не начав поход.

– Правильно рассуждаешь, Петр Александрович. Да только австрийский и французский послы мне уж плешь проели, настаивая перейти наконец границу и преподать урок Фридриху. И отнекиваться с каждым разом все труднее и труднее. Кампания этого, пятьдесят седьмого года, для наших союзников началась достаточно удачно. Австрийцам удалось выбить пруссаков из Богемии, нанеся Фридриху первое серьезное поражение. Французы одним махом заняли Ганновер. Тем не менее этот мужеложец все еще овеян славой как непобедимый, да и военачальник он действительно хороший. Австрийцы и французы сейчас очень напоминают мне неразумного ребенка, который больно ударил по ноге взрослого дядю, а теперь ожидает затрещину. А в этой ситуации ему просто необходим старший брат, который бы защитил его. Ну и что можешь предложить в связи с этим, Петр Александрович?

– То же, что и раньше. Воевать не воюя. Перейти границу и начать медленное продвижение по Восточной Пруссии [2] В 1701–1772 гг. Восточная Пруссия называлась Прусским королевством. Но в описываемый период так именуется все Бранденбургско-Прусское королевство. Поэтому во избежание путаницы в тексте фигурирует название Восточная Пруссия. до первого серьезного соприкосновения с противником. После чего тут же начать маневрирование и отступление, – уверенно заявил Румянцев.

– Апраксин способен осуществить подобное?

– Д-да, ваше величество. Ему это по силам, – с заминкой, нехотя вынужден был признать Румянцев, но все же решил не сдаваться так легко. – Однако я должен заметить, что в этом случае потери армии могут быть весьма значительными.