Кирилл Еськов - Америkа reloaded game (с редакционными примечаниями)

* Сопротивление материалов ( фр. ).

Мать честна, Алёнадмитривна-то про отца говорила – «купец, купец», ну я и думал – merchant, купи-продай, а он-то – лесопромышленник, во всякой инженерии сечет с пол-оборота!.. Курс мостостроения нам тогда сам Журавский читал – по приглашению Лобачевского, и про расчеты своего Веребьинского моста излагал во всех деталях, но поди вспомни тАк вот, навскидку – чего там было про касательные напряжения? Но вспомнил, однако, все формулы – благо соображалка у меня как раз на экзаменах-то и включается на полную, – и посчитал в первом приближении, и вроде даже в цифрах не сильно проврался… Дед похмыкал недовольно, но уже, чувствуется, дал трещинку, а тут еще и Алёнадмитривна улучила миг, зашла с фланга, обняла его и расцеловала в обе щеки, ну и – махнул он рукой: «Ин ладно! Накрывай, Матвевна, на стол – знакомиться будем. Как бишь тебя – Коля? Водку-то пьешь?» – «А как же, – отвечаю, – особливо ежели под грибочки! Вот, помню, угощали меня как-то раз такими – рыжиками …» – «Ща сделаем!»
В общем, произвел я тогда на father-in-law вполне благоприятное впечатление. Он даже, как первый штоф осилили, к себе меня звал: «Слушай, на кой тебе то царство под пальмой? Ты же парень с головой, с образованием, за словом в карман не лазишь – значит, с людьми работать сумеешь. Давай к нам в Дом, инженером: через два года ты – начальник участка, через пять – главный инженер, зуб даю! У меня ж на работников нюх…» Пришлось старика расстроить: «Вы же сами-то, Димитриспиридоныч, небось, не у тестя под крылышком карьеру ладили?» Тот только головой покрутил: «Тоже верно…»
Виктуар вон у нас шафером был на свадьбе. А приданого, между прочим, за Алёнадмитривна дали – паровой фрегат с пушками Пексана, во как!
Витька понимающе хмыкнул. Лесопромышленники Евстигнеевы, из семьи которых происходила нынешняя хавайская принцесса (и – тьфу-тьфу-тьфу – будущая королева) были почтенным, чисто семейным (такое до сих пор иногда случается среди новосибирских староверов) Домом; в компанейской иерархии они вряд ли стояли выше третьей дюжины, и снарядить в одиночку паровой фрегат было им, конечно, не под силу. Корабль явно представлял собой неафишируемый дар Компании дружественному Королевству, которое вынуждено было всемерно подчеркивать свой нейтралитет, демонстративно избегая прямых военных союзов с иностранными державами. Всё это, как он понимал, и привело в итоге к подписанию давно продавливаемого кронпринцем договора о Вечном нейтралитете Хавайев – единственно возможного варианта спасения для этой лакомой землицы. Как Коля умудрился протащить того брыкающегося и плюющегося верблюда сквозь игольное ушко Королевского совета – одному Богу ведомо, и Витёк сейчас мысленно аплодировал талантам своего университетского друга.
(Спустя полгода в Уайкики к Витьке подсел в баре невзрачный человек, провяленный и прокопченный тропическим солнцем до полной утери национальной идентичности, и обратился к нему на чистейшем русском без следов акцента: «Кореш-то твой, принц Коля, совсем по беспределу пошел – нешто можно тАк вот британские антиресы чморить… Как думаешь, сколько ему теперь жить осталось: месяц али два – побьемся на бутылку?», шевельнув подбородком на стоящий перед Витькой недопитый вискарь. «Побьемся!» – согласно кивнул тот и, поудобнее перехватив за горлышко четырехгранную баклагу, обрушил ее на голову провяленного – да не на темечко, а поближе к виску, именно чтоб убить гада до смерти. Только вот бутылка свистнула по пустоте, рука Витькина оказалась перенятой в хитрый, дико болезненный захват, а провяленный продолжил, не сменив даже тона: