Кирилл Еськов - Америkа reloaded game (с редакционными примечаниями)

– Да ладно! У вас там в Первопрестольной, на ваших Семи холмах, вообще какой-то Третий Риман творится! Ничего никогда не найти, даже с планом на бумажке.

– Ну так мы и вида не строим, будто у нас всё такое честно-прозрачно-линейное!

Он и в самом деле недолюбливал Питер – при том, что некогда пережил с этим городом бурный юношеский роман. Холодная многоопытная красавица, из мимолетного интереса одарившая тебя вниманием – и бесценным экспириенсом; она, кстати, что бы там о ней не болтали, совершенно неспособна на измену – не надо только самочинно вписывать карандашиком новые пункты в контракт о временном совместном просыпании в одной постели. …Город и вправду был исполнен всех мыслимых достоинств, кроме одного-единственного: он не был Убежищем для путника, да и никогда для того не предназначался. Дело тут, похоже, чисто в ландшафте – в Студеной Реке, пронизывающей своими рукавами каждую клеточку Города и безмолвно вымывающей из него тепло, будто кальций из костей… О да, разумеется, всё это крайне субъективно! Но никуда не денешься – все люди делятся на «питерских» и «москвичей» (вне зависимости от места своего рождения и проживания), в точности как на поклонников Бетховена и Моцарта, собачников и кошатников, преферансистов и игроков в покер.

– Здравствуйте, Гриша! Душевно рад вас видеть. Живым.

– А уж я-то как рад, Максим Максимович – и не пересказать!

– Что, прямо с поезда?

– Почти. Не удержался вот – заглянул по дороге в Зоомузей. Был принят на высшем уровне, самим Федор Федорычем!

– А-а, это насчет той вашей подземной мыши?

– Полёвка, Максим Максимович, не мышь, а именно полёвка – это всё ж таки совсем другое семейство!.. А так да: чисто подземная зверушка – на поверхность практически не выходит, с хорошими адаптациями под рытье. Живет на альпийских лугах, ниже субальпики, похоже, не спускается вовсе. А уж чего стоило ее добыть…

– Ну и – новый для науки вид?

– Подымай выше: новый род! Новый монотипический род млекопитающего, в Европе!.. ну, почти в Европе – как вам такое?

– И зоомузейские, стало быть, подтверждают?..

– Так точно. Всё таки одно дело предположения скромного полевого натуралиста Гриши Ветлугина, и совсем другое – заключение ведущего нашего териолога Федора Федоровича Брандта. Как говорится, «почувствуйте разницу»!

– Описание сами будете готовить?

– Зачем? Все материалы передал Зоомузею, Брандт и опишет, без лишней суеты, когда закончит обработку сибирских сборов Миддендорфа. Он, кстати, и название для рода уже придумал – «прометеева полевка», Prometheomys : ну, Кавказ ведь, эндемик тамошних высокогорий…

– А вид, надо полагать, назовут Prometheomys vetlugini , в соответствии с доброй традицией? – рассмеялся Максим Максимович.

– Я вас умоляю!.. По нашим гербариям и энтомологическим сборам с Алтая столько всего понаописали, что имя мое и так уже черта с два соскребешь с зоологических и ботанических скрижалей. Довольно дешевый способ снискать себе бессмертие, согласитесь – зато гарантированно безотказный: это ведь теорЕи и гипофЕзы приходят и уходят, а вот названия- патронимы в честь коллектора или авторство в полном видовом названии – это навсегда, не вырубишь топором… ну, по крайней мере, покуда существует линнеевская бинарная номенклатура как основа биологии в ее современном виде. …Слушайте, я ведь всё жду, чтоб вы наконец взмолились: «Ну хватит уже, хватит!» – ведь признайтесь: вам всё это представляется, со стороны , дурацкой детской игрой, да?

– Игрой – да, дурацкой – вовсе нет, – медленно покачал головою тот. – Я, со стороны , как раз нахожу всё это в высшей степени серьезным. Знаете, Гриша, один очень умный англичанин, сделавший много как никто для построения Британской империи, как-то заметил: «Нет в мире вещи более серьезной, чем игра». Так вот, есть куча причин, по которым они – по факту – строят свою Империю успешнее нас , но эта , как мне сдается, основная… А есть ли на свете более утонченная игра, чем отстроить такую иерархию ценностей, где новый род полевки реально котировался бы выше не нанесенного на карты высокогорного озера (у вас ведь, помнится, и такое бывало?..), не говоря уж о такой приземленной прозе жизни, как сведенья о новых рудных залежах и о проходимости перевалов для горных пушек… Нечто сродни элитарному искусству, верно?

– Да уж, – хмыкнул Ветлугин. – Эксперименты Берлиоза с «La damnation de Faust»*

-------------------------------------

-------------------------------------

предсказуемо прошли мимо сердца широкой публики; публике той подавай «Фауста» Гуно с балетным дивертисментом – чтоб «Да-да, нет-нет, а что сверх того, то от лукавого»… Кстати, у нас в России и в Германии Берлиоз оказался принят куда лучше, чем дома – с чего бы это? Ну, в рамках этих ваших построений об Играх и Империях?..

– Послушайте, Гриша… Григорий Алексеевич… Я понимаю, что вы только-только отерли с чела пот после ваших кавказских приключений, но… Географическое Общество, в моем лице, вполне официально просит вас возглавить новую экспедицию. Это очень срочно. Очень.

– А что вдруг за пожар?

– Как это ни печально, но – действительно, пожар: возглавить ту экспедицию должен был Вильневич… Собственно, вся рутинная работа по подготовке была им уже завершена.

– Понятно… – пробормотал Ветлугин.

– Вы, кажется, были дружны?