Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)

*Даунинг-стрит – улица в Лондоне, на которой расположены резиденция премьер-министра Великобритании и Министерство иностранных дел; в переносном смысле – британское правительство ( прим. ред. ).

13
Калифорнийский флот (одиннадцать вымпелов, являющие собой, на опытный взгляд британского адмирала, разнородную и довольно-таки бессмысленную сборную солянку) был застигнут в закрытой гавани Дымная в северо-западном углу обращенного на юг залива Сан-Педро. Вход в гавань загораживали три выстроенные в линию нелепого облика посудины, в которых угадывались плавучие батареи; позади той линии находились два парохода (довооруженный уже как надо «Садко» и его брат-близнец) и шесть паровых фрегатов, плюс еще какая-то совсем уж вспомогательная мелочевка. Шансов против союзной эскадры у всего этого добра не было никаких, и Прайс на максимальной скорости повел возглавляемую «Абукиром» кильватерную колонну по диагонали через залив к дальней, восточной, оконечности Дымной, дабы отрезать калифорнийцам пути бегства – одновременно формируя при этом закупоривающую гавань боевую линию, готовую разить врага бортовыми залпами; Депуант с обоими французскими линкорами замыкал линию, имея приказ ни в коем случае не заходить пока в зону досягаемости батарей крепости Форт-Никола, защищающей вход в Дымную с запада.
Ветер благоприятствовал Прайсу, так что к девяти тридцати утра маневр его был уже практически завершен, и лишь тогда калифорнийцы сделали первый свой ответный ход: навстречу колонне из-за края линии плавучих батарей выдвинулись несколько крохотных суденышек, которые, по отсутствию парусного оснащения, были приняты поначалу за спасательные шлюпки. Минуты спустя стало ясно, что это паровые катера, числом с полдюжины, движущиеся с колоссальной скоростью – на глаз, никак не меньше двенадцати узлов. Создатели тех катеров, инженеры Громов и Месснер из Дома Жихаревых, нарекли их «шершнями», что чрезвычайно точно отражает их назначение – атаковать неуязвимым смертоносным роем несопоставимо превосходящего по мощи врага; англичане же станут называть их «орками» – касатками: что ж, на охотничью тактику стаи китов-убийц это походит в не меньшей степени… За считанные минуты преодолев зону эффективного огня носовых орудий адмиральского флагмана – канониры Ее Величества сделали всё, что могли, но попасть ядром в такую цель, да еще и движущуюся рваным зигзагом, было разумеется, не в человеческих силах, – «шершни» подлетели к «Абукиру» на дистанцию пистолетного выстрела и стали вонзать в него свои жала.
На сей раз природа нового калифорнийского оружия была, в общем-то, ясна: ракеты. Небывалые, правда, ракеты – невиданного размера и неслыханной разрушительной мощи. Тактика «шершней» была проста, как грабли: приблизиться к врагу почти вплотную, произвести два пуска, наводясь на цель всем корпусом, и улепетывать – на той же скорости и тем же зигзагом; сейчас «шершни», один за одним, заходили на «Абукир» с носа и затем стреляли ему в левый, обращенный к гавани, борт. Точность попаданий, как всегда у ракетного оружия, оставляла желать лучшего, однако в этот раз дистанция была слишком мала, а мишень – слишком велика: из шести ракет, выпущенных тремя первыми «шершнями», в цель попали четыре, приведя линкор в неремонтопригодное состояние: левый борт его с орудийными палубами практически перестал существовать. Три новых «шершня», проскользнув вдоль того разрушенного борта, атаковали два следующих за «Абукиром» линкора, каждый из которых получил в итоге по два попадания; при этом выяснилось, что катера те, преодолевая зону артиллерийского огня, могут разгоняться – на короткой дистанции, правда – до совершенно уже немыслимых скоростей: шестнадцать-семнадцать узлов! К моменту последних атак англичане, убедившиеся в полной неэффективности ядер, получили приказ «сменить стек на мухобойку» и перешли на картечь; вода вокруг катеров несколько раз вскипала от картечных залпов, но не похоже было, чтоб это причинило им хоть какой-то вред. Отстрелявшись, «шершни» отошли за линию плавучих батарей – заправиться и перезарядиться; весь налет занял какие-то 10-12 минут; остальной калифорнийский флот даже с места не шелохнулся.
Да, так вот оно и было:
Дерево крепче стали,
Море верней земли.
Всё, что вы посчитали,
Мы разочли.
Рыбой через пороги,
Рифмой во тьму времен.
С вами Святой Георгий?
С нами – дракон.
Воздух хрустит, как хворост,
В горле сухой налёт.
Скорость, огонь и скорость.
Залп. Доворот.
В небо летит счастливо
Горькая злая взвесь.
В чёрном котле залива
Всё, что мы есть.
Яростное круженье
Моря, светил, земли.
Следую на сближенье.
Залп. Отошли.
Кинувшиеся было вдогонку за наглыми недомерками паровые фрегаты «Бомбей» и «Корк» достигли линии плавучих батарей, получили по нескольку разрушительных попаданий из нарезных орудий Кокорева, сделали пренеприятнейшее открытие о полной неуязвимости тех лоханок для собственного ответного огня и поспешно отошли. Тяжело раненный Прайс тем временем перенес флаг с безнадежно поврежденного и потерявшего управление «Абукира» на «Трафальгар» и принял разумные, в общем-то, решения: сформировал вторую, параллельную, колонну из фрегатов, выдвинув ее вперед и чуть левее основной – с тем, чтоб те могли обстреливать ракетные катера, атакующие основную колонну, бортовыми картечными залпами: ничего другого просто не оставалось. Тут-то, в момент окончания перестроения, их и застала вторая атака «шершней».