Андрей Посняков - Ливонский принц

– Вот наш салон, там музыкальные автоматы, телевизор… – медсестра потянула за руку. – Зайдем?

Из распахнутых дверей расположенного на одной из палуб парома бара сверкали огни и доносилась музыка. Кажется, «Битлз». Да, «Битлз». «Йестедэй»… Услышав знакомую с детства мелодию, Лёня расчувствовался, даже подпел…

– «Битлы» нравятся? – не преминула заметить его обворожительная спутница. – Я так их обожаю. Особенно Пола. Помните их прошлогодний концерт в Ленинграде? Были?

Арцыбашев недоуменно хлопнул глазами:

– «Битлз» – в Ленинграде? Нет.

– А я была! Ой, там, на Крестовском, такое творилось, такое… Конная милиция, дружинники… и все хором поют «Мишель»!

– Ай лав ю, ай лав ю, ай лав ю… – тотчас же напел Леонид.

«Битлз»… В прошлом году приезжали. Значит, не восемьдесят первый сейчас год, а… вторая половина шестидесятых, как-то так… Ну, да – шестьдесят восьмой!

В баре, куда заглянула парочка, на стене за стойкой как раз висел календарь с портретом какой-то полуголой дивы… Бриджит Бардо, Господи!

– Кофе и… вы любите коньяк, Леонид? Или виски?

– Виски… Ой! Неудобно, право.

– Я понимаю, что у вас сейчас ни денег, ни чековой книжки… Я угощаю! Ну, хорошо, хорошо, потом отдадите, согласны?

– Согласен, – Леонид махнул рукой и улыбнулся.

Здорово было сидеть вот так, в обществе красивой девушки, лениво потягивать виски со льдом, поддерживать светскую беседу, улыбаться…

В кафешке работал телевизор – старообразного вида, «кругленький», черно-белый. Что-то вещали про «президента Брежнева». Куда-то он там отправился с официальным визитом. Потом заговорили про экономические и демократические реформы. Про премьер-министра Косыгина. Тот тоже что-то посетил.

Леонид смотрел лишь краем глаза, все больше расспрашивал свою прекрасную собеседницу, курившую тонкую женскую сигарету.

– А вы не курите, Леонид?

– Бросил.

– Какой вы молодец! А ваша яхта…

– А вы где в Ленинграде жили?

– У Некрасовского рынка. Ну, там, где первые частники появились. Кооператоры.

Арцыбашев хмыкнул. Кооператоры! Вот уж заливает девочка. В шестьдесят восьмом году до первых кооперативов в СССР, до перестройки, было еще лет двадцать!

Леонид незаметно, под столом, переставил ноги – принесенные по приказу капитана светлые брюки и джемпер оказались ему впору, а вот парусиновые туфли все же немного жали.

В шведской столице Леонид несколько раз бывал и раньше, вот так же, на пароме, только куда большем – «Силия Лайн», но этот Стокгольм тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года понравился ему куда больше. Может быть, потому что погода стояла солнечная, теплая, а скорее, просто компания была очень-очень! Прогуляться по Дроттинггатан в обществе юной красавицы-блондинки, ловя завистливые взгляды встречных мужчин… Это было нечто!

Вдоволь нагулявшись по старому городу, молодые люди поели мороженого в летнем кафе на старинной площади Сторторгет, после чего, не спеша, направились пешком на Дьюргарден – «Остров музеев», где намеревались сесть на пароходик и покататься по заливу. Ярко светило солнце, но было не жарко – с озера Меларен дул освежающий ветерок, принося приятную прохладу. В Королевском саду играл духовой оркестр, чинно кружились в танце пожилые пары, видно, помнившие еще олимпиаду одна тысяча девятьсот двенадцатого года. Крича, носились по аллеям дети, молодежь же оккупировала скамейки и ресторанчики.

Странно, но Арцыбашев вовсе не чувствовал себя чужаком, ему все здесь нравилось (особенно Наташа!), тем более по внешнему виду он ничем не отличался от местных «волосатиков», такая уж начиналась в конце шестидесятых длинноволосая мода, эпоха хиппи.

– Ой! – перебегая улицу, молодые люди помешали такси – видавшему виды темно-голубому «Вольво-Дуэт», машине, конечно, красивой, но тяжеловатый, с большим, похожим на автобусный, кузовом, напомнившим Леониду старую советскую «Победу».

Водитель погрозил кулаком и добродушно улыбнулся. В такси, на заднем сиденье, сидели какие-то парни, Арцыбашев их бы потом и не вспомнил, но… Больно уж приметным оказалось такси. Оно потом мелькало и у драмтеатра, и на набережной Стрендваген… преследовало, что ли? Или просто в Стокгольме было много таких вот машинок?

– Ну что, в музей? – кивнув на помпезное задние «Нордиска мусеет», предложил Леонид.

– Может, лучше в цирк? Он здесь недалеко, – девушка поморщилась, в музей ей, как видно, не очень хотелось. – А вообще, давайте лучше погуляем. Вон, погода-то!

Погода и впрямь стояла прекрасная. На берегу островка, близ деревянной, с белыми пароходиками, пристани, напротив официально вычурной набережной, прямо на зеленой травке расположились многочисленные компании. Расстелили скатерти, принесли бутерброды и вино. Отдыхали люди…

– Ой, и я съела бы что-нибудь!

И на Дьюрсгардене нашлась кафешка, и не одна – здесь же, на бережке, под деревьями с развешенными в честь какого-то праздника гирляндами разноцветных воздушных шаров. Там и сели. Заказали поесть да бутылку сухого вина – не на сухую ж обедать?

И вот там-то Арцыбашев снова заметил парней. Точнее говоря, сначала машину, то самое темно-голубое такси «Вольво-Дуэт», а затем и вышедших из таксомотора парней. Двоих коренастых, крепеньких, в одинаковых дорогих пиджаках и шляпах. Морды у парней были из тех, что «кирпича просят» – круглые, со щетиной и глазками-щелочками, внимательными такими глазками, неприятными…

Выбрались парни, у деревьев встали – будто заливом, пароходиками любуются. А сами глазами так и зыркают, так и зыркают, пару раз даже чуть с Леонидом взглядами не встретились, хорошо, его величество вовремя глаза опустил. Опустил и задумался, пропуская мимо ушей веселую болтовню Наташи про «моду хиппи». О парнях думал, присматривался. Вроде бы и совпадение, но… И у драмтеатра они, и на Стрендвагене, и здесь… Стоят шагах в двадцати от кафе… Следят, явно следят, присматривают. Точно – КГБ! Тот, что слева, лет тридцати, в белых пижонских брюках, видать, старший. Старший лейтенант или даже капитан. Справа, помоложе, в джинсах – лейтенант… младший, или вообще сержант. Хотя нет, сержантов – даже госбезопасности – за границу бы не послали… Оп! Вон опять зыркнули! Очки темные надели оба – пижоны! Следят, явно следят… И это очень плохо! В Стокгольме теперь не останешься. Не убежишь никуда и не спрячешься, если профессионалы – так срисуют враз.

Погрустнел Арцыбашев. Кусок в горло не полез. Даже глаза Наташины синие прежней радости не вызывали. Значит, не выйдет в Стокгольме… да и Наташу не очень-то хочется подставлять. Ладно! Еще Рига будет, Таллин. Ленинград… Советский Союз большой – затеряться можно. Тем более двадцатый век – не шестнадцатый! Проживем, чего уж…