Андрей Посняков - Ливонский принц

– Что вы говорите, гере? – накинув на плечи плащ, подала голос девушка.

– Говорю, что славный король Юхан будет нам очень благодарен, моя любезная Хельга. Да-да, очень.

Хельга неожиданно скривилась:

– Толку мне от его благодарностей. Лишь бы талеры дал!

– Экая ты… Никогда не говори так о нашем короле! Поняла?

– Да поняла я. А талеры где?

– Получишь ты свои талеры! Но вначале… Отвлеки стражу!

– Вы что, их до сих пор не…

– Думаю, что не всех, – гере Иохансон прищурился, тонкие губы его искривились в циничной улыбке. – Но ты их отыщешь, я в этом нисколько не сомневаюсь. Пусть выйдут на тебя, словно летящие мотыльки на огонь. А уж дальше – дело моих людей.

– Вот всегда так! – фыркнула девушка. – Ничего-то без меня не можете.

Яак и Торн, двое парней из личной королевской стражи, расположились невдалеке от хижины, куда не так давно вошел его величество король Магнус, и спокойно ждали. Оба надежно укрылись в кустах, ибо никак не должны были показываться на глаза монарху, исполняя тайную стражу. Ну, кому понравится, когда за тобой постоянно смотрят несколько пар внимательных, примечающих любую мелочь, глаз? Тем более в таком пикантном случае. Король нынче отправился на свидание с некой сельской красоткой, которую охранники уже имели удовольствие лицезреть в дверях хижины, а лучше сказать – на старой мызе. Действительно, красивая девушка… даже издалека.

– Может быть, нам стоит подойти ближе? – прислушиваясь, предложил Яак. Коренастый, с широченными плечищами и круглой головой, он представлял собой тот самый тип трудолюбивого крестянина-эста, возможно даже язычника, который так и не смогли уничтожить рыцари-крестоносцы за все время своего владычества.

Торн – полная противоположность своему напарнику: юркий, подвижный, темноволосый, непонятно какого народа, то ли лифляндец, то ли земгал, то ли еще кто-то – в общем, смесь. Торн был похитрее, поживее и куда как падок на женский пол. Королю он сейчас искренне завидовал и подходить ближе к хижине наотрез отказался – зачем мешать человеку? Тем более – венценосному?

– Вот, помнится, была у меня как-то в Нарве девчонка… Ох, Яак, скажу я тебе… – Торн лениво потянулся и вдруг застыл, словно пораженный молнией.

Перехватив взгляд сотоварища, Яак крякнул:

– Одна-ако!

Круглое лицо его сделалось удивленным и слегка напряглось, правая рука привычно потянулась к висевшему на поясе кинжалу. Что и говорить – было чему удивляться! На тропинке, что вела к неширокому ручью, журчавшему в полсотне шагов от мызы, вдруг появилась та самая красотка. Плотненькая, аппетитная, с распущенными по плечам локонами… в одной только рубашке, едва доходящей до колен. Да и то время от времени девушка поднимала подол, перепрыгивая с кочки на кочку. А бедра у нее были… ухх!

Именно так и ухнул Торн, тут же предложивший напарнику немедленно проследить за девой.

– Так мы за его величеством должны следить, а не за девками, – резонно возразил тот. – Я б хижину незаметно проверил – как там наш король?

– Уснул, поди, – Торн хмыкнул и тряхнул головой. – А за девкой проследить надо – куда это она так быстро пошла? Может, украла что… или, не дай бог, чего похуже?

– Тогда над о – в хижину! – сообразив, дернулся Яак.

– Правильно, друг! Ты в хижину, а я – за ней. Если что, дай знак.

– И ты.

Парни разошлись, как и договорились. Круглоголовый Яак неспешно подобрался к мызе и, не обнаружив снаружи ничего подозрительного, осторожно заглянул в хижину. Под тяжелым телом его треснула прогнившая половица… Парень шепотом выругался. Сделал еще пару шагов и, заглянув в комнату, увидел спящего на лавке Магнуса. Увидел, облегченно перевел дух и неслышно попятился обратно…

Узкое лезвие кинжала вошло ему в сердце так мягко и быстро, что несчастный почти ничего не почувствовал, ничего не успел ощутить. Вот только что шел, прислушивался, принюхивался и вдруг – бумм! – и все пропало. Не стало ни хижины, ни видневшихся в окне деревьев, ни пения лесных птиц. Лишь чернота, нега… небытие…

– Тяжелый, черт, – уложив тело на пол, швед вытер клинок об одежду убитого. – Надеюсь, с остальными выйдет так же легко. Да уж Хельга не оплошает, не должна бы.

А Хельга в это время уже подошла к ручью, наклонилась, задирая подол… затем обернулась – скрывавшийся за кустами Торн поспешно присел – и, быстро стянув через голову рубашку, принялась плескаться в ручье. Даже взвизгнула – еще бы, водичка-то была студеная, чай, не лето.

Ухмыльнувшись, Торн снова выпрямился, отодвинул рукою ветку.

– Эй, парень! – обернувшись, нагая нимфа вдруг позвала по-немецки. – У меня, кажется, свело ногу. Помоги!

К кому она обращалась? Как смогла заметить? Ну, раз звала…

– Сейчас помогу, конечно… Ох-х…

Тяжелая арбалетная стрела – болт – пронзила стражнику горло. Хрипя и захлебываясь кровью, бедолага упал в ручей…

Поглядев на него, Хельга проворно натянула рубашку и, глянув на вышедших из леса людей, ухмыльнулась:

– Что, больше нет никого?

– Появились бы – мы б увидели, – арбалетчик закинул свое оружие на плечо и довольно осклабился. – А ты красотка! Правду тебе говорю.

Заскорузлая рука его скользнула к бедру девушки, задрала подол…

– Не про твою честь, – оттолкнув парня, холодно заметила Хельга. – Давайте, поторапливайтесь, корабль не будет долго ждать. Да и ливонцы скоро очухаются.

Арцыбашев пришел в себя в каком-то крохотном помещении. В одной сорочке и узких штанах, он лежал на узком ложе. Сильно болела голова, так что казалось, вокруг качаются стены! Дощатые, безо всяких украшений… они и в самом деле качались! Снаружи, за слюдяным окном, что-то шумело…

Взяв волю в кулак, Леонид поднялся на ноги и, едва не упав, подошел к окну. Море! За окном синело море!

Корабль! Вот, значит, как. Он – на корабле… Но черт побери – как?! Как такое могло случиться?

Ядвига!!! Заброшенная мыза… пиво… И сон! Крепкий глубокий сон. И что? Ядвига – предательница? А похоже, так. Именно так. Предательница, шведская – или польская – шпионка. А он, Магнус – дурак. Опять – на те же самые грабли! С другой стороны, вообще без женщин, без любовных интрижек тяжело жить, нерадостно как-то.

Дверь в каюте конечно же оказалась запертой снаружи. Правда, не прошло и двадцати минут, как в каморку заглянули двое плечистых матросов – принесли в миске еду, какую-то мерзкую с виду кашу. Молча пришли. Молча поставили миску на стол. И так же молча удалились, никак не реагируя на все попытки пленника завязать разговор. Да и что толку с ними разговаривать – пешки! А вот с хозяином корабля пообщаться бы стоило… только он что-то не слишком торопился развлечь доброй беседой высокого гостя.