Олег Бажанов - Батый. Золотая Орда

Миссия посла Карпини официально состояла в том, чтобы передать великому хану монголов предложение принять римо-католичество. Но Карпини по прибытии почти сразу понял, что в отношении Монгольской державы эти планы папы римского безнадежны: сохранилось письмо хана Гуюка папе Иннокентию IV, где хан, угрожая нашествием, требовал полного подчинения монгольскому правителю.

Через 6 лет по тем же местам проехал католический монах Гильом де Рубрук. В Сарай-бату правил все тот же Батый, а на троне в Каракоруме сидел уже хан Менгу.

Гильом де Рубрук, французский посол и очень образованный монах, не просто католик, а член Ордена миноритов, одной из серьезнейших организаций католического монашества. Его вместе с другими послами французский король Людовик IX отправил в Среднюю Азию, чтобы по примеру Фридриха II заключить союз с Каракорумом и договориться о монгольской поддержке военных походов Людовика. В записях Гильома де Рубрука найдено много информации об этой поездке: маршрут путешествия, рассказ о самих жителях орды, их обычаях и вере, есть описания больших и малых городов и многое другое. Эти сведения удивляют высочайшим для того времени уровнем технологий ремесел и высоким достатком жителей. А вот что сообщает Гильом де Рубрук французскому королю в 1253 году о православии среди ордынцев: «Отсюда знайте за верное, что они весьма далеки от веры, вследствие этого мнения, которое укрепилось среди них, благодаря русским, количество которых среди них весьма велико».

И де Рубрук, и Карпини были, прежде всего, послами Запада, выполняющими важную политическую миссию, и надолго в Средней и Центральной Азии не задерживались. А вот купец Марко Поло прибыл в Монголию через 25 лет после де Рубрука по торговым делам и, скорее всего, по своей воле задержался там на двадцать с лишним лет. Его свидетельства должны быть наиболее подробными и наименее предвзятыми.

Наверное, Марко Поло имел допуск к какой-то информации. Например, он отзывался о Чингиз-хане, которого лично знать не мог, так: «Завоевывая какую-либо область, он не обижал население, не нарушал его прав собственности, а только сажал среди них нескольких своих людей, уходя с остальными на дальнейшие завоевания. И когда люди покоренной страны убеждались, что он надежно защищает их от соседей, и что они не терпят никакого зла под его властью, а также когда они видели его благородство как государя, они тогда становились преданными ему телом и душой и из бывших врагов становились его преданными слугами. Создав себе, таким образом, огромную массу верных людей – массу, которая, казалось, могла бы покрыть все лицо земли, он стал думать о всемирном завоевании».

Есть еще один автор, на которого часто ссылаются исследователи: историк XIV века Рашид ад-Дин Фазлуллах ибн Абу-ль-Хайр Али Хамадани, визирь персидских иль-ханов – государства чингизидов, располагавшегося на землях Персии, Азербайджана, Армении и Месопотамии. В своем сборнике летописей «Джами ат-таварих», написанном на персидском языке, Рашид-ад-Дин сообщает о последователях Чингиз-хана. Он, в частности, описывает монгольское нашествие на Русь и Европу. Правда, делает много ошибок, в них перепутаны хронология и последовательность действий. А в остальном, несмотря на имеющиеся расхождения с другими авторами, ему можно верить.

В наиболее понятном виде административную систему Золотой Орды описал проехавший все государство с запада на восток Гильом де Рубрук. В его дневнике путешественника содержится описание основы административно-территориального деления Золотой Орды, определявшегося понятием «улусная система».

Сущность ее составляло право нойона на получение от самого хана определенного удела – улуса. За это владелец улуса обязан был выставлять по требованию хана определенное число полностью вооруженных воинов (в зависимости от размера улуса), а также выполнять различные налоговые и хозяйственные повинности.

Эта система представляла собой точную копию устройства монгольской армии: все государство – Великий Улус – делилось в соответствии с рангом владельца (темник, тысячник, сотник, десятник) на различные по величине уделы, и с каждого из них в случае войны выставлялось по десятку, сотне, тысяче или десять тысяч вооруженных воинов. При этом улусы не были наследственными владениями, которые можно передать от отца к сыну. Более того, хан мог отобрать улус совсем или заменить его другим.

Хан, стоявший на вершине пирамиды власти, большую часть года возглавлял кочующую по степям армию. Огромному числу коней были необходимы обширные пастбища. Хан находился в ставке в окружении своих придворных. Только зимний период он проводил в столице. Передвигавшаяся ханская орда-ставка как бы подчеркивала мобильную мощь государства. Естественно, что находившемуся в постоянном движении хану было сложно самому управлять делами государства. Это подчеркивают и источники, которые прямо сообщают, что верховный правитель «обращает внимание только на сущность дел, не входя и подробности обстоятельств, и довольствуется тем, что ему доносят, но не доискивается частностей относительно взимания и расходования».

Всем ордынским войском командовал военачальник – беклярибек, князь князей. Беклярибек осуществлял военную власть, будучи командующим ханской армией. Если его влияние превышало власть хана, это приводило к кровавым междоусобицам. Время от времени могущество беклярибеков, например, Ногая, Мамая, Едигея, усиливалось настолько, что они сами назначали ханов.

Еще родоначальник всех чингизидов – легендарный Чингиз-хан взял за образец аппарата государственного управления схему построения администрации державы Хорезмшахов, где он создавал свою армию. И такого принципа организации государственной власти придерживались все чингизиды. Так, при хане появился визирь – глава правительства, который отвечал за все сферы не военной жизни государства. Визирь и возглавляемый им Диван (государственный совет) распоряжались финансами, налогами, торговлей. Внешней политикой ведал сам хан со своими ближайшими советниками, а также беклярибек.

Улус Джучи называют так, потому что еще в 1224 году – за три года до своей смерти – Чингиз-хан отдал эти территории своему старшему сыну Джучи. Погиб ли старший сын Чингиз-хана по приказу кого-то из братьев, или это был несчастный случай на охоте в предгорье Улытау, сейчас можно только гадать. А вот старший сын Джучи-хана, а именно Орду-Ичен, сам отказался от власти, и занять место безвременно ушедшего из жизни отца пришлось его второму сыну, Бату – любимому внуку Чингиз-хана. Так в 18 лет молодой чингизид стал правителем огромных территорий.