Александр Воцензук - Сержантиха

Настроение у меня испортилось. И все из – за этой Ленки. Правильно мой дед говорил, нет вреднее существ на земле, чем эти бабы. Они всю кровя до последней капельки высосут. Вампирши. Вурдалачки. Упырихи. Ух! Как я зол. А эта Ленка вообще – стерва натуральная! Да, чтобы я женился на этой…этой…этой! Да, не в жисть! А, я, как последний дурак, ей замуж предложил за себя драгоценного выйти. Решил лишиться личной свободы с этой. Семью возмечтал завести. Чтобы, значит, в любви и согласии до последнего выдоха. И в один день. Ну, в смысле, руку и сердце предложил. Все, как положено. С цветами, с тортиком и шампанским. Вот только колечко в коробочке не дарил. Взяли моду из американских фильмов. Мол, бабе обязательно уважающий себя альфа – самец должон перстенек с бриллиантом всучить. Ага, как же, сейчас вот вам и побегу к ювелиру. Припрыжку ломанусь. Огромными скачками, словно призовой жеребец на ипподроме! Как борзая за русаком. Хотя, честно признаюсь, была такая мысль.

Вплоть до недавнего времени. Если бы случайно не увидел, как Ленка в кафе с одним типом сидит. Только пусть мне не говорят ее подружки бабы, что случайно родственника встретила. Ага! С детского садика не виделись. Типа, на соседних горшках сидели. Мол, братец двоюродный. Кузен. Только вот кузенам так нежно руку на коленку не кладут. Даже выше коленки, и чуть пониже лобковой кости… Если он кровяной сродник, то я папуас с куриной косточкой в носу. Посудите сами, разве у блондинок с голубыми глазами могут быть братья ярко выраженной полунегритянской наружности? Как их там – метисы.

А, впрочем, пусть кладет, куда ей угодно, и на что угодно, и на кого угодно. Только не на меня. Мне отныне до нее никакого интереса нет. Надо же. А передо мной девочку корчила. Я, дескать, не современная, и в постель с «мушшинами» в ближайшие три года, три месяца, три дня и три часа с копейками, нырять не намерена. И если у меня будет с кем страстный коитус, то исключительно по горячей любви. Да видел только что явно выраженную сцену неприкрытой похоти. Хоть бы людей постеснялась. Что делать? Ну не везет мне на доступность бабского сословия. Не ве – зе – е-ет! Вон у меня приятель Серега. В пять минут любую уговорит на тесные, но непродолжительные отношения. Талант у него к этому делу. Учил – учил он меня, как надо шашни заводить, а толку нет. Бестолочь я. Тупой. Болван.

– Ты, Лелик, пойми одно, – кстати, если кто не знает, Леликом меня прозвали давно. Просто я удачно изображал этого героя из фильма «Бриллиантовая рука». В смысле, голосом талантливого Папанова мог говорить, как в этой комедии, мол, шеф, усе, понял. А по жизни меня Олегом зовут. Даже в паспорте мое имя так записано, ну и прочих документах. – Бабам этого дела хочется, может быть, даже сильнее, чем нам – кобелям, – наставлял он меня.- Современные девчонки и женщины, тоже фильмы полупорнографические всякие подглядывают. Даже более того – порнографические, с уклоном в садо – мазо с мелким извращением. Тебе пока рано об этом знать, еще не дорос. Ну, и, романы вроде, как любовные читают. С подругами весьма опытными общаются. И во всех случаях, ты запомни это намертво, пенек с ушами, во всех случаях, подчеркиваю для особо одаренных лохов, речь идет о мощном оргазме! От которого у героинь сносит крышу, и кайф неописуемый охватывает…

– Какой – какой кайф охватывает?

– Это не то, о чем ты подумал, извращенец замаскированный. Ошизительный кайф! Сногсшибательный, хотя они и так уже лежат, но некоторые любят с сверху, так сказать – доминировать, ха – ха. До ору, до визгу, до автономного полета крыши в космическом пространстве. А бабы, этого оргазма, хотят до опупения. До одури. Ради него они пойдут на все, что угодно. Они молятся на этот самый оргазм, ни дна ему не покрышки. Для них это, ну, как икона. Культ религиозный. Ну, типа вагины бешенные, понял? Разумеется, и танцевать они после этого сразу начинают. Ну, ладно, и по другому можно это интерпретировать. Вершина наслаждения. Интересно им, понимаешь? А тебе, надо дать им понять всем своим видом, всем своим обличием, что подобный кайф они могут испытать только с тобой. Причем, тут же. Не отползая далеко от кассы. Замуж они тоже ведь не очень рвутся поначалу. Скажем – некоторые. У них тоже есть желание собрать коллекцию разных размеров, хотя заверяют, что величина для них не главное. Врут. Как пить дать врут. Им в этом – не верь. Пропадешь. И, объем органа, и продолжительность, и частота фрикций, а также позиции – все для них имеет значение. Что бы потом не было больно и обидно за бесцельно прожитые годы. Рога тоже надо уметь вешать.

А, ты, как себя с ними ведешь? Да, у тебя на роже написана акварелью одна одиозная серьезность, и никакой ветреной доступности не проглядывается. Да ты пойми, чурбак безмозглый. Когда баба видит перед собой законченного мерзавца. У которого кроме, как голимого траха, на уме ничего нет. Да и качество анализов совести самое низкое, то им легче согласиться на спаривание, чем с нормальным парнем. Ты пойми, дурья башка. Серьезность твоя их заставляет задуматься о вечных ценностях. О семье. Детях. Кухне. Быте. Муже, с отвислым пузом, да и другой частью тела, в стоптанных тапочках, в конце концов. Не подумай, про конец я сказал в совершенно другом смысле. А они этого пока не хотят. Поэтому глядя на твою рожу закоснелого приверженца и упертого почитателя традиций «Домостроя», они испытывают внутренний психологический дискомфорт. Диссонанс. От тебя у них сводит челюсти. Причем сразу обе. Нижнюю, и, верхнюю челюсти одновременно, словно от килограмма незрелых лимонов. Вроде бы, у них в этот момент, остатки протраханной совести просыпаются.

Они зажаты. Свободы полета разнузданных сексуальных фантазий нет. А со мной – другое дело. Я изображаю тупого, нахального, пустого проходимца. А этот образ им нравится больше всего. И кроме, как секса от меня нечего взять. И они не заморачиваются. Ночь со мной покувыркаются в немыслимых позах, напряги снимут физиологические и довольны. А ты думал как? Приверженцы социал – дарвинизма правы. Человек такая же скотина, только на двух ногах. Фактически мы самцы и самки. Только наличие речи выделяют нас из животного мира, а набор основных инстинктов идентичен. Хотя, положа руку на сердце, признаюсь. Иногда мне кажется, что животные более человечны, чем мы – гомо, понимаешь, сапиенсы. У них совокупление в отличие от нас, происходит лишь в определенное время, и то для продолжения жизни вида. А мы, люди превратили это в удовольствие, поставили во главу угла всей цивилизации. Как на западе, так и на востоке.