Алексей Махров - Дорога к Вождю

На дороге, забитой немецкой техникой, пылали десятки «костров»… Горели танки, автомашины, даже, кажется, трупы погибших. Тем не менее сдаваться фашисты не спешили. Воспользовавшись временным затишьем и нашей остановкой, немецкие танкисты и панцергренадеры, [29] Авторы знают, что термин «панцергренадеры» появился только в июне 1942 года. Но персонажи имеют в виду мотопехоту. вместо того, чтобы благоразумно отступить, решили продолжить бой и даже вознамерились контратаковать.

– Нет, ну до чего эти фрицы народец непонятливый! – поморщившись, сказал Батоныч. – Лупишь их, сук, лупишь…

– Сдается мне, что их кто-то «железной рукой» в бой ведет! Помнишь, что про этот прорыв в Библиотеке писали? – задумчиво сказал я, доставая бинокль и внимательно, по секторам, осматривая местность.

– Что «Быстроногий Гейнц» в передовых порядках катался на своем танчике с жестяной трубой вместо пушки? – усмехнулся Батоныч. – Думаешь, это он та самая «железная рука»?

– Очень может быть, решительности ему не занимать! – ответил я, продолжая обшаривать линзами поле боя. И мои усилия увенчались успехом. – Володь, право триста, ориентир – горящая самоходка. Сбоку от нее танк, «троечка». Просто стоит, вражина, не стреляет, хотя позиция у него отличная. А перед бортовым номером буковка «R» видна…

– Командирский танк? – догадался Батоныч. – Ну, я его сейчас…

Володя нырнул в люк, башня довернулась, и почти сразу шарахнул выстрел. Я мгновенно оглох и ослеп, а секундой позже свалился вниз, хорошо приложившись коленом о какую-то торчащую железяку. Когда мы с полковником снова выбрались наружу, командирский танк фашистов горел, выбрасывая в многострадальное небо черные клубы.

– Эге, а там живые! – приглядевшись слезящимися от порохового дыма глазами, сказал я.

Возле подбитого танка кто-то копошился. Володя поднял бинокль.

– Кто-то кого-то тащит! Стрельнуть?

– Не вздумай! Нам «языки» нужны!

– А если сбегут?

– Так надо по-быстрому всех добить, раз они командования лишились, а потом этих вязать.

– Легко сказать: добить по-быстрому… – проворчал Батоныч, спускаясь в башню и закрывая люк. И уже оттуда рявкнул так, что наушники захрипели: – Давай вниз, кто у нас за мехвода!

Едва я успел перебраться вперед, полковник скомандовал:

– Развернись на тридцать градусов вправо и двигай потихоньку!

Снова над головой с минимальными паузами молотила танковая пушка, снова стрекотал длинными очередями «ПКТ». На этот раз Бат вел бой совершенно спокойно, без матерных комментариев, в ШТАТНОМ режиме, если так можно сказать. Поле и дорога украсились новыми чадящими кострами. Следуя коротким командам полковника, я вывел «Т-72» в голову колонны, точно к месту странного ДТП. Здесь Батоныч приказал остановиться и, открыв люк, высунулся наружу.

– Эге, да ты, Виталя, все улики уничтожил! – весело сообщил мне Володя через пару секунд.

– Не понял, повтори! – не сразу врубился я.

– Да ты только что одного из участников столкновения, бэтээр, с дороги сбросил. Как мы теперь узнаем, что тут произошло?

– Вот как? Я его даже и не заметил…

– Все бы тебе краску на машине портить! – шутливо попенял Батоныч. – И сдается мне, что здесь и до нас кто-то неплохо повоевал: полно фрицевских трупов, а ведь сюда я не стрелял. И еще: присмотрись – на одном из бэтээров звезды намалеваны. Явно трофей. Ладно, крупного зверя мы проредили, пора браться за более мелкую и двуногую дичь! Поработаю крупняком.

– Давай, только аккуратно, вдруг недобиток с обочины вылезет.

– Не учи отца… – хмыкнул Володя. – Ты сам-то люк открой и посматривай. А если что – резко назад с подворотом вправо сдавай, как раз за корпусами битой техники спрячемся.

Крупнокалиберный пулемет стрелял короткими, гулкими очередями вдоль грунтовки и обочин, выбивая укрывшихся там фрицев. И минут через пять всё закончилось. Или, что вернее – ВСЕ закончились. В смысле немцы.

– Сдай назад! – буркнул Володя. И добавил почти сразу, едва мы проехали метров тридцать: – Стой!

Я открыл люк и выглянул. Подул ветер, и отдельные клубы черного дыма начало сносить в сторону, образуя мрачное предгрозовое облако. Но зато дорога и поле перед ней лежали как на ладони. Похоже, живых там не осталось – где-то вдалеке, на пределе видимости, я увидел мелькающие возле самого леса одинокие фигурки. Вероятно, это жалкие остатки личного состава кампфгруппы удирали на запад. Наш замысел с блеском удался – авангард южной «клешни» будущего Минского котла просто перестал существовать. Теперь есть вероятность, что наше командование успеет построить здесь оборону попрочнее и прорыв вообще удастся ликвидировать.

– Суки, трейлер подбили! – вдруг заметил Володя. – Ну, козлы, вы мне за него ответите! Поехали «железную руку» искать!

Я медленно тронул «Т-72» и двинулся в сторону командирской «троечки», внимательно глядя по сторонам в поисках недобитков.

– Эй, быстроногий хрен! Где же ты спрятался? А ну выходи, подлый трус! – орал с башни Батоныч, периодически постреливая по кому-то из турельного «НСВТ». – А, вот ты где, ну держись!!! Песец к тебе пришел!

Вновь раздалась короткая очередь крупняка. Он что же, вояка злобный, будущего «языка» пристрелил? А нет, просто пугал, глуша близкими попаданиями всякую способность к сопротивлению: метрах в сорока, возле кустов, тянут руки два немчика в черных комбинезонах. Вернее, тянет один, а второй, полулежа на земле, что-то такое руками только изображает. Типа «Нихт шиссен, камараден, их бин дер сан циммерманс унд проститутен» [30] Не стреляйте, товарищи! Я сын плотника и проститутки ( искаж. нем .). .

– Hey, Abschaum, in den Tank gehen! [31] Эй, сволочи, подойдите к танку! ( искаж. нем .) – заорал им Батоныч.

Ишь ты, а он, оказывается, и мовой фашистской владеет. Я-то больше к английскому тяготею, немецкий даже в школе не изучал. Ну да у них там, ну то есть в ихнем варианте истории, СССР с социалистической Германией все послевоенное время явно на короткой ноге были. Чуть ли не столпы всей социалистической системы, блин…

Вероятно, Володя грамотно отдал команду: недобитки, скривив морды, словно сожрали по огромному лимону, подошли к танку. Причем здоровенький сперва помог встать болезному и весьма бережно поддерживал его весь короткий путь.

– Глуши мотор, можно покурить и оправиться! – сказал полковник и первым вылез из башни, грохотнув по броне сапогами.

Я последовал примеру старшего товарища, не забыв прихватить автомат. Спускаться на землю не стал, а, напротив, залез наверх и сел верхом на горячий ствол, внимательно оглядывая окрестности. Опустившейся на поле боя тишине я не доверял. Да, собственно, особенной тишины и не было – трещали в огне грузовики, рвались патроны в горящих танках, неподалеку что-то механическое издавало звуки, похожие на визг циркулярной пилы.