Алексей Махров - Дорога к Вождю

Уходя перекатом в сторону, осназовец додумал короткую, словно вспышки дульного пламени, мысль: ну да, все верно. Гитлеровцы заметили русский танк незнакомой конструкции, оставшийся на нейтральной полосе, и послали разведгруппу, чтобы захватить его или осмотреть. Сначала прятались где-то неподалеку, выжидая, затем, когда пришел тягач, решились атаковать. Вот только сделать это тихо им не удалось: не учли, суки, что танк охраняют бойцы советского ОСНАЗа! Ну, сейчас помахаемся! Лишь бы комиссара с полковником Батом не зацепило, если погибнут или в плен попадут – со всех головы снимут…

Вокруг, казалось, сразу со всех сторон, началось движение. Кто-то сталкивался в темноте, матерился на русском и немецком, раздавались глухие звуки ударов, хрип умирающих, звякала сталь. Наметов вскочил, вскидывая пистолет-пулемет и пытаясь выцелить противника, но было слишком темно. Твою ж мать, так и друг друга перебить недолго! Подняв повыше ствол «ППД», лейтенант дал короткую очередь, успев за эту секунду хоть как-то разобраться в обстановке. Нападавших оказалось около десятка. Большая часть немцев сцепилась с осназовцами возле трактора, и сейчас там шло неслабое рубилово, остальные дрались с комиссаром и его товарищем со странным прозвищем Очкарик, хоть никаких очков на его лице не было. Вот, суки, таки живыми взять хотят! Не раздумывая ни мгновения, Наметов рванул к танку.

В этот миг раздался крик Дубинина, отмахивающегося своим коротким «карабином» от двух наседающих с флангов фашистов. Его товарищ, захватив третьего немца локтевым захватом, повалился под гусеницу, лупя противника пудовыми кулаками.

– Батоныч, фары, блин, включи!!! Не видно ни хрена!

В свете загоревшихся танковых фар заметались отбрасывающие длинные тени фигуры. На себя осназовец взял того, что оказался слева. В два прыжка преодолев последние метры, собрался нанести удар прикладом в голову, но гитлеровский диверсант, заметив боковым зрением опасность, уже развернулся к нему, держа в руке обоюдоострый кинжал. Сергей дернул стволом и вытянул спуск, однако пистолет-пулемет лишь вхолостую щелкнул бойком: осечка! М-мать! Времени на раздумья не оставалось. Швырнув в противника бесполезное оружие – в последний момент немец отклонился, – Наметов рванул из поясных ножен финку.

Враг ему попался опытный, и первую атаку отбил с ходу, успев на излете полоснуть лезвием по предплечью – руку ожгла короткая боль. Не дожидаясь, пока немец восстановит равновесие, Сергей подбил его под колени, опрокидывая, и навалился сверху, нанося ножом резкий удар в незакрытый бок. Короткий хруст пробитых ребер, сдавленный стон – и судорожно выгнувшееся тело противника обмякло. Готов.

Над головой оглушительно прогрохотала короткая, патрона на три, очередь, и на спину рухнуло что-то мягкое и тяжелое. Рефлекторно вывернувшись, Наметов перекатился на метр влево и вскочил на напряженные, полусогнутые ноги, выставив перед собой окровавленную финку. Комиссар опускал оружие, увенчанный непривычно-высокой мушкой ствол еще дымился:

– Не за что, боец… Сзади!!!

Осназовец крутнулся вокруг оси, приседая и уходя перекатом вправо. Земля под ногами брызнула фонтанчиками, по ушам ударил грохот выстрелов. Четвертый немец прятался где-то за танком и сейчас решился напасть. Снова ударил автомат-карабин Дубинина, фашист сложился в поясе, и Сергей, выронив нож, выдрал из его рук автомат. Отлично, теперь у него есть оружие! Перемазанная в крови ладонь неприятно скользила по металлу, но это не имело никакого значения. Похоже, здесь все в порядке, всех перебили, вон и Очкарик отпихивает от себя безвольно обмякшее тело противника. Нужно помочь ребятам у трактора… или нет, главное – защитить комиссара!

Оборачиваясь, Наметов заметил еще одного немца, бросившегося на него из-за танка. Да сколько ж вас?! Осназовец автоматически выставил перед собой трофейное оружие, принимая и отводя в сторону удар противника, пытавшегося достать его затыльником разложенного приклада. Лязгнул металл, раненую руку пронзила короткая острая боль, и автомат полетел в сторону. Совсем рядом, буквально в каком-то десятке сантиметров от лица, он увидел яростный взгляд врага. Немец оказался примерно его роста, но значительно крупнее и мускулистее. И тут удача отвернулась от осназовца: предательски подвернулась, угодив шнурованным ботинком в какую-то ямку, нога, и Наметов рухнул на землю. Навалившийся сверху немец яростно хрипел, брызгая слюной, и пытался придушить, вдавливая ствольную коробку под подбородок. Сергей из последних сил сдерживал натиск правой рукой, левой шаря по поясу фашиста, надеясь нащупать кобуру или рукоять ножа.

– Scheiße! – прорычал немец, усиливая нажим. Извернувшись, он ухитрился ударить осназовца коленом в пах, и Наметов сдавленно охнул от боли. Ах ты ж, с-сука нерусская!

«Где же Дубинин, сейчас его помощь была бы как нельзя кстати», – мелькнула в сознании короткая мысль. И в этот момент пальцы наткнулись на ребристую рукоятку десантного ножа. В последний момент немец понял, что происходит, и дернулся, чуть ослабив давление, а Наметов смог пропихнуть в легкие порцию воздуха. Выдернув нож, он отвел руку – в глазах двоилось, он уже почти терял сознание – и ударил противника в живот: раз, другой. Ладони сразу стало тепло и липко. Сергей успел нанести еще пару ударов, прежде чем потерял наконец сознание.

– Живой, командир? – прорвался сквозь ватную глухоту голос сержанта Елкова, его заместителя. – О, вижу живой. А то я уж думал – все, амба, придушил тебя немец. Давай помогу.

При помощи товарища лейтенант принял сидячее положение. Саднило горло, и немного кружилась голова, но в целом он чувствовал себя вполне нормально. В том смысле, что могло быть и хуже.

– Х…де к…комиссар? – говорить было немного больно, но терпимо.

– Так у танка, наверное? – не слишком уверенно ответил Сашка. – Куда он денется? От немцев мы отбились, правда, и наших пятеро полегло, – погрустнел осназовец. – Здоровые они, падлы, чистые бугаи. И тракториста убило, придется самим за рычаги садиться.

Но Дубинина ни возле танка, ни где-либо еще на вытоптанной площадке с бурыми пятнами крови не оказалось. Матерящийся последними словами мрачный полковник Бат и баюкающий на груди вывихнутую руку Очкарик тоже ничем помочь не могли – куда пропал их товарищ, они не видели.

Кто меня отоварил, я так и не понял: видимо, за танком пряталось куда больше фрицев, чем показалось вначале. Вот один из них и шарахнул мне прикладом по голове, вырубив почти на… интересно, кстати, насколько? На пару минут или на полчаса – как тут определишь?

Очнулся я от рывков и тупой боли в башке. Первыми вернулись слух и обоняние – сначала я различил шорох травы под подошвами сапог, лязг оружия и тяжелое дыхание. Спустя секунду в нос шибанул резкий запах пота, оружейного масла, кожи и крови. Судя по всему, тащили меня, закинув руки на плечи, двое. Поскольку и дальше прикидываться бессознательным смысла не было – ноги волочились по земле, постоянно цепляясь носками сапог за какие-то неровности, и каждый толчок вызывал новый приступ боли в затылке, – я застонал, показывая немцам, что пришел в себя.