Александр Кузнецов - Звездный час иуд

– Товарищ лейтенант, а долго еще до этой самой Монголии? А то едем – едем…- поинтересовался Мишка у взводного.

– А это и есть Монголия. Почти с утра по ней едем.

– И как здесь люди живут. Ни кустика, ни деревца. Жара несусветная.

Комары злющие.

– Как – то живут, – лейтенант кивнул в сторону небольшой кучки юрт, видневшихся вдалеке. Рядом колготился табун разновозрастных коней и верблюдов. На небольшой возвышенности недвижимо возвышался всадник в халате.

– Самое лучшее место для наблюдения. Всю нашу колонну пересчитать можно, – буркнул Матвей.

– Наоборот, – засмеялся взводный,- правительство страны обратилось с просьбой ко всем ойратам оказывать любую помощь Красной Армии. Они здесь по всей трассе стоят, всех подозрительных отслеживают и нашим сообщают.

Неделю назад троих с радиостанцией задержали.

Через двое с половиной суток дороги, измотанные дальним переездом, жарой, тряской, пылью, очумелые бойцы группы без сил мгновенно уснули в армейских палатках, на кусках кошмы. Они даже не слышали рева моторов, лязга гусениц прибывающей на фронт многочисленной боевой техники.

Утром отоспавшиеся, приободрившиеся они были готовы к выполнению приказа. После построения дали отбой. Все как один, прилегли на взбитый ногами и колесами песчаный грунт. Точнее настоящий песок. Теперь на это уже никто не обращал внимания. Отделение Матвея поставили в охранение.

Все таки, война под самым боком. Над самыми головами периодически пролетали истребители прикрытия. А с восточной стороны доносились приглушенные звуки, словно по пустой цистерне били обмотанной тряпками дубиной. Матвей присмотрелся внимательнее. То, что он вначале принял за большие кочки, были закопанные по самые башни танки. С развернутыми в сторону степи орудиями. Из под маскировочных сетей выглядывали рыльца зенитных пулеметов. Да, далеко не мирная картина. Казалось, что здесь все только и ждали неожиданного нападения. На линии горизонта едва виднелись колпачками юрты. Казалось, степняки не обращали никакого внимания на военные действия. У них своя жизнь. Так они жили задолго до Чингиз – хана, в годы его правления, после него, сегодня и завтра. До Матвея донеслись голоса. Судя по эмоциям, спор разгорелся не на шутку.

Из – за палаток вышли капитан Ермолин и майор в смешной панаме, которая лучше тяжелого стального шлема защищала от палящих лучей, но не от мелких осколков.. Обычно сдержанный командир группы с перекошенным от нескрываемой злости лицом что – то доказывал майору.

– Да у меня приказ самого наркома внутренних дел! – махал кулаком перед носом майора капитан, – наша группа подготовлена для действий в экстремальных условиях боя! А ты, куда нас направляешь?

– А мы чем здесь занимаемся? По твоему, хреном грушу околачиваем?! На фронт ему надо! А здесь, что по твоему, не фронт? – Свирепел майор.

Казалось, что еще немного, и они схватятся за грудки. Не заметили, как позади них остановилась камуфлированная запыленная легковая машина. Из кабины не торопясь вылез дивизионный комиссар и внимательно посмотрел на спорящих, привычно стряхнул с гимнастерки серую пыль, от которой здесь не было спасения.

– Признаться, мне даже неудобно прерывать высокоинтеллектуальную беседу двух красных командиров, – иронически произнес он. Капитан и майор дернулись, и, замолчав на полуслове, представились старшему по званию.

– Если не секрет, о чем была содержательная беседа? – Комиссар устало прислонился к крылу машины и закурил.

– Товарищ дивизионный комиссар! Наша особая маневренная группа прибыла на фронт. А нас направляют на охрану переправы и тыла. У меня на руках имеется предписание с четкими инструкциями.

– Про вашу группу я знаю. Сообщили из Москвы, кивнул комиссар,- а что по этому поводу думает товарищ Ефремов?

– Товарищ дивизионный комиссар, у нас катастрофически не хватает людей.

Переправы не прикрыты, тылы оголены. Так кому не охранять, как войскам НКВД. Это их задача.

– Товарищ майор! Свою задачу я знаю лучше вас! – огрызнулся Ермолин.

Комиссар поднял ладонь.

– Стоп. Давайте без эмоций, товарищи командиры. Капитан Ермолин абсолютно прав. Приказ надо выполнять, тем более у особой группы имеется своя задача. А с другой стороны, товарищ капитан, майор тоже прав.

Сегодня мы не можем обеспечить безопасность своих тылов в полной мере.

Не хватает у нас людей. Катастрофически не хватает. Диверсанты совсем обнаглели. Двое суток назад вырезали полвзвода. Перерезали провод телефонной связи и обстреляли патруль, двое раненых. Вчера сожгли три автомашины с продуктами. А вы сами знаете не хуже меня, каково их доставлять по степи чуть ли не за тысячу километров. Нам жутко не хватает боеприпасов и горючего. К нам пришло пополнение необученное.

Приходится их готовить, чуть ли не с нуля на месте. А у твоих бойцов подготовка имеется. Давай примем решение, которое устроит всех. Сейчас на линии соприкосновения наших и японских войск относительное затишье.

Можно сказать, почти мирная тишина. Ваша группа временно направляется на охрану стратегических объектов и борьбу с диверсантами, временно я сказал, временно. А через неделю к нам прибудет сводный полк пограничников. Вы им сдадите посты и двадцать седьмого июня отправитесь на восточный берег Халхин Гола. Там и будете находиться до особого распоряжения. Поверь, капитан, в данный момент для нас важнее всего обеспечить безопасность, и пресечь возможную утечку информации. А разведка у японцев поставлена, будь здоров. Да и неизвестно, где еще труднее, на передовой в окопах, или с диверсионными отрядами бороться.

Построй – ка своих орлов, посмотрим, что, за особая группа такая.

Дивизионный комиссар сибиряк Никишев был душой всей армейской группировки. Он пользовался авторитетом и уважением командиров и рядовых. Михаил Семенович был из породы тех людей, кто только одним своим присутствием в самых тяжелых условиях воодушевлял бойцов, поднимал настроение. Постоянно бывал в окопах во время артиллерийских обстрелов вместе с бойцами Красной Армии. Во время Крымской войны, душой осажденного Севастополя были Нахимов, Истомин и Корнилов. При обороне Порт – Артура генерал Кондратенко. В нашей стране, в самые тяжелые времена, всегда находились те, кто на себя брал этот крест. Как бы сегодня не относились к политработникам той эпохи, но подавляющее большинство с честью и достоинством выполняли свой долг. Член Военного Совета Никишев погибнет в тяжелых боях 1941 года. Дивизионный комиссар медленно проходил вдоль строя, пристально всматривался в лица солдат и командиров. На первый взгляд, они ничем не отличались от таких же солдат армии. Но, эти бойцы все же выделялись. Смотрятся покрепче, потренированнее. А самое главное, в глазах уверенность, внутренняя сила.