Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры

Ситуацию с перегрузом частично мог решить отказ от третьей части боекомплекта, но оставлять всего по 100 снарядов на орудие, имеющее техническую скорострельность в 12-15 выстрелов в минуту, никто не решился. И так боекомплект в 150 унитаров был признан минимально допустимым.

Дополнительных полтора, а то и три узла, как первоначально планировалось при проектировании, могли бы дать новые котлы, построенные с соблюдением всех технологий и способные обеспечить достаточную паропроизводительность. Но для получения гарантий заказывать их надо было в Англии или Германии, что опять же не устраивало будущего владельца минного крейсера по срокам. Да и цена подобного ремонта выходила весьма изрядной. Одно радовало, при сохранении трети боекомплекта и половины стандартной загрузки топлива, "Лейтенант Ильин" все же смог показать скорость в 19,3 узла чего не случалось с момента сдаточных испытаний.

Однако, не смотря на ряд выявленных при проведении испытаний недостатков, новое вооружение показало себя во всей красе. Орудия при повороте на борт полностью уравновешивались, да и серьезного увеличения дифферента на нос удалось избежать. И корма все равно сидела в воде на пол метра ниже. Правда, для этого большую часть боекомплекта бакового орудия пришлось разместить по центру корабля, в минном погребе прямо под каютой капитана. У самого же орудия в баковой надстройке были устроены четыре обшитых 6-мм броней беседки на десять патронов каждая, которые по мере расхода снарядов заполнялись бы из центрального склада. Вот только таскать снаряды матросам предстояло вручную, да еще по верхней палубе. Проблем с нагрузкой на центральную часть корпуса корабля тоже не возникло – как оказалось, "Лейтенант Ильин" был спроектирован с немалым запасом прочности главных продольных связей.

Из более мелких изменение можно было упомянуть перенос обоих прожекторов с носа и кормы на крылья мостика, взамен демонтированных 37-мм орудий. Оставлять их на прежнем месте после установки новых орудий было никак нельзя, поскольку первый же выстрел вдоль продольной оси корабля, грозил просто-напросто снести прожекторы. Также поменяла свое местоположение передняя мачта, разместившись прямо за первой дымовой трубой и камбузом.

Проведенная модернизация хоть и позволила "Лейтенанту Ильину" приблизиться по огневой мощи к английским минным крейсерам типа "Бумеранг", окончательно похоронила его как корабль с серьезным минным вооружением, каковым он изначально и планировался. Тем легче оказалось списать его по причинам технического несоответствия возлагаемым задачам и после демонтажа вооружения продать частному лицу как винтовую яхту. Вооружение же вместе с боеприпасами до лучших времен было запрятано на склады Кронштадтского порта. А пока собранная авторитетная комиссия занималась бумагомарательством по списанию минного крейсера, будущий владелец вовсю рыскал по дну Балтийского моря в поисках кладов погибших кораблей.

В начале марта, стоило сойти большей части льдов в Финском заливе, в Гельсингфорсе появился отставной капитан 1-го ранга Российского Императорского Флота Иениш Владимир Христофорович. За три дня он обошел ряд владельцев небольших шхун, договорившись с двумя из них об аренде на месяц, и не теряя времени, уже 7 марта вывел оба судна, загруженных водолазным снаряжением и лебедками в море. Вновь светиться в Турку, по которому за зиму успели расползтись слухи об удачливом кладоискателе Иенише, он не хотел и лишь направил туда одну из шхун, чтобы забрать из крытого ангара зимовавшего там "Шмеля". Мало ли как могли отреагировать местные моряки и рыбаки на его очередной поход за сокровищами? Ведь могли найтись любители отъема денег у населения, способные и пулю в грудь всадить при необходимости. Особенно за очень большие деньги.

Вместе с Иенишем в новый выход отправился и костяк старой команды – оба показавших себя с лучшей стороны водолаза и успешно легализовавшийся Иван, к которым примкнул взявший отпуск Протопопов, пожелавший самолично поучаствовать в поисках сокровищ.

В соответствии с предварительными планами, сразу за поиски "Фрау Марии" они решили не браться и сперва поднять ценности с неизвестного корабля потерпевшего крушение у острова Мулан. К удивлению всех участников первого похода за зипунами, на сей раз, обнаружить покоящееся на дне судно удалось уже на третий день.

Тут же спущенные на дно водолазы практически на ощупь в непроглядной мути обнаружили небольшую двухмачтовую шняву, забитую до отказа бочками и лежащим навалом холодным оружием с доспехами. Будь они экспедицией собранной каким-либо историческим обществом, обнаруженные залежи оружия, несомненно, привели бы ее участников в неописуемый восторг. Вот только организаторам требовались не столько культурные ценности, сколько веселые фунты. Потому, подняв на борт шхун пару сотен экземпляров обнаруженных доспехов и вооружения, где находки, не смотря на заворачивание в промасленную парусину, мгновенно принялись покрываться ржавчиной, они посоветовали водолазам заняться бочками, а все железо, мешающее работам по очистке трюма, сбрасывать рядом с бортом.

Из-за низкой температуры воды, водолазы, не смотря на теплые одежды, могли работать под водой не более двадцати минут за раз, отогреваясь и отдыхая после каждого погружения не менее двух часов. Даже переход на посменную работу не сильно ускорил проводимые работы, оттого первая по-настоящему ценная для кладоискателей находка была поднята смонтированной между палубами двух шхун из бруса и лебедок импровизированным краном лишь на седьмой день с момента обнаружения судна.

Небольшой бочонок, откопанный из-под слежавшихся вместе доспехов и кучи нанесенного в трюм песка, оказался до краев забит старыми серебряными монетами. Награбленные в начале семнадцатого века шведскими войсками в Новгороде, они так и не принесли счастья новым владельцам, на века упокоившись в водах Балтики вместе с новыми владельцами, так и не добравшимися до родных берегов с неприветливой к захватчикам Московии. Несколько обнаруженных при раскопке трюма черепов и прочих человеческих костей явно свидетельствовали о несчастливой судьбе команды и пассажиров шнявы.

В течение следующей недели на борт шхун были подняты еще семнадцать бочонков, но лишь шесть из них хранили в себе серебро, прочие же были под завязку забиты стрелами, а в одном сохранилось вино, пробовать которое, правда, никто не решился. Без малого двадцать пудов серебра стали добычей удачливых кладоискателей, вот только подсчитав цену которую можно было выручить за сдачу серебра в казну, взявший на себя роль казначея, Иван лишь поморщился. Выходило около двенадцати тысяч рублей при том, что впоследствии из такого количества серебра на монетном дворе могли отчеканить все восемнадцать. Естественно, эти двенадцать тысяч были неплохими деньгами, вот только на данную экспедицию они уже затратили три тысячи и остаток средств, в связи с будущими тратами, выглядел весьма жалко. Куда больше можно было выручить, продав монеты нумизматам. Вот только подобное могло растянуться на долгие годы, а деньги были нужны уже вчера.