Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры

Все еще пытавшие сохранить подобие строя китайские корабли принялись кто как мог разворачиваться в сторону подходящих крейсеров противника, окончательно ломая никем не контролируемый строй, а вслед живучему пароходу устремился "Полярный лис", которому разборки с крейсерами противника были полностью противопоказаны. В отличие от китайских кораблей, основу его боезапаса составляли как раз фугасные снаряды, снаряженные мелинитом, а не дымным порохом как в системах предыдущего поколения. Помятуя о гигроскопичности данного вещества, Иван убедил Иениша в необходимости сохранения определенного уровня влажности в артиллерийских погребах и уже смог наблюдать в действии штатно взрывающиеся снаряды. Вот и теперь в ответ на неприцельный огонь из 37 мм револьверных пушек Гочкиса, открытый с борта преследуемого транспорта, уже успевшие отличиться канониры носового орудия с третьего выстрела поразили пароход в корму, после чего принялись засыпать "Сайкё-мару" двадцатикилограммовыми фугасами, выпуская по восемь снарядов в минуту. Можно было стрелять и быстрее, но Иениш приказал беречь боеприпасы и потому каждый последующий выстрел производился только после тщательного прицеливания, благо дистанция в 7 кабельтовых позволяла хорошенько рассмотреть как саму цель, так и воздействие на нее своих снарядов. Получив не менее пятнадцати попаданий в многострадальную корму и не менее десятка очень близких разрывов, несомненно, раскачавших или прорвавших часть листов обшивки, пароход осел кормой и тяжело дымя принялся выкатываться в неуправляемую циркуляцию из-за повреждения руля.

– Этак мы весь боекомплект израсходуем прежде чем потопим его. – покачал головой наблюдавший за избиением "младенца" Иениш, – Как вы полагаете, Николай Михайлович?

– Полностью с вами согласен, Виктор Христофорович. – кивнул старший офицер. – Разве что вплотную подойдем и проделаем с десяток пробоин пониже ватерлинии.

– Уж больно долго возиться придется. – скривился Иениш, – А у нас восемь японских крейсеров на подходе. Так что лучше отработаем миной. Зря что ли их тащили с самой Балтики? Прикажите минному отсеку готовить одну рыбку к пуску. Углубление выставить в один метр. Пароход идет практически пустым. Вон как высоко сидит в воде не смотря на повреждения.

– Слушаюсь, Виктор Христофорович.

С дистанции в один кабельтов, чтобы не тратить дорогостоящее изделие попусту, "Полярный лис" выпустил одну самоходную мину и тут же принялся отворачивать вправо, чтобы пройти за кормой обреченного транспорта, где уже были уничтожены ведшие беспокоящий огонь 37 мм скорострелки. Не смотря на множественные дефекты и отказы самоходных мин, в этот день все пущенные в ход и достигшие бортов противника сработали как надо – прямо по центру "Сайкё-мару" поднялся огромный столб воды и в потроха судна хлынул сметающий все на своем пути обжигающе холодный поток. Не являясь боевым кораблем от рождения, "Сайкё-мару" не мог похвастаться такой же живучестью, что крейсера сходного водоизмещения. Гораздо меньшее количество отсеков и водонепроницаемых переборок способствовали быстрому распространению воды внутри корпуса и затапливанию все нового пространства. Вскоре вода начала поступать и в машинное отделение. Видя, что борьба с затоплением не приносит результата и ее уровень постепенно повышается, дежурная смена кочегаров принялась тушить топки и стравливать пар, чтобы подступающая к раскаленным бокам котлов ледяная вода не привела к их взрыву, грозившему куда большими последствиями нежели попадание самоходной мины. Спустя десять минут после поражения миной капитан 2-го ранга Кано понял, что пароход обречен и приказал спускать шлюпки. На борту "Сайкё-мару" находился весь штаб флота и рисковать жизнями столь ценных для страны офицеров он не имел никакого права, потому первыми в шлюпки сажали именно пассажиров. Продержавшись на поверхности почти двадцать минут "Сайкё-мару" ушел на дно на ровном киле, позволив спастись всем, кто не погиб во время обстрела. Вот только дожидаться развязки очередной морской трагедии командир "Полярного лиса" не решился и отвернув от приближающихся японских крейсеров, взял курс на удаляющийся китайский крейсер, впереди которого маячил небольшой японский корабль.

В 14:01 неторопливо разгладивший седые усы наводчик бакового 120 мм орудия, прищурил оставшийся, не смотря на возраст, верным глаз, удовлетворенно хмыкнул и дал отмашку на первый выстрел по новому противнику. Вставший метрах в пяти с левого борта и с небольшим недолетом фонтан воды ничуть не расстроил старого канонира. Дождавшись когда более молодые коллеги по артиллерийскому ремеслу зарядят в орудие новый унитар, он вновь прильнул к оптическому прицелу и введя небольшие, ведомые одному ему, поправки, вновь дал отмашку.

Сосредоточенные на обстреле куда более крупного, мощного и оттого опасного китайского броненосного крейсера, японцы обратили внимание на нового участника их дуэли только после того, как разорвавшийся на борту фугасный снаряд смел с палубы одно из 47 мм орудий вместе с расчетом и матросами выстроившимися в цепочку для передачи к кормовому орудию боеприпасов. Следующий снаряд поразил многострадальный мостик, на котором после попадания двух восьмидюймовых снарядов уже не осталось ничего целого и никого живого. А потом накрытия и попадания пошли одно за другим. За последующие четыре минуты "Акаги" получила восемь прямых попаданий повредивших единственное 120-мм кормовое орудие, пробивших солидную дыру в дымовой трубе и смявших одну из вентиляционных труб. И так небольшая скорость упала до совсем уж никудышных двух узлов, на которых канонерская лодка даже не могла управляться. На ее палубе принялись разгораться пожары от рассыпанного из порванных картузов пороха, поглощая деревянную палубу и обломки разбитых снарядами шлюпок. Вся корма канонерской лодки вплоть до дымовой трубы принялась потихоньку скрываться в языках пламени, поскольку бороться с огнем было практически некому. Из ста человек составлявших экипаж "Акаги" в строю оставалось не более половины, занятых большей частью в машинном отделении или эвакуацией с кормы раненых не способных самостоятельно уползти от подступающего к ним огня.

Оценив состояние противника, Иениш приказал прекратить обстрел и подойти к борту затянутого черным дымом китайского крейсера, чтобы помочь его команде в борьбе с разгорающимся пожаром. Со снизившего скорость до десяти узлов и подошедшего к левому борту "Лайюаня" русского минного крейсера вскоре ударило три фонтана воды. Не смотря на гораздо более низкий борт, усиленным пожарным расчетам удалось отвоевать у огня часть палубы вокруг башни главного калибра, а после того как оба корабля полностью сбросили ход и с "Лайюаня" подали штормовой трап, перешедшие непосредственно на борт китайского крейсера русские моряки за пол часа смогли полностью справиться с огнем, хоть и пришлось вырубать, а потом выкидывать за борт немалую площать тлеющего палубного настила. Но этой работой занимались уже китайские моряки. Как впоследствии оказалось, борьба с огнем на корабле хоть и велась, но исключительно песком и ручным инструментом, поскольку пожарных шлангов на борту не оказалось. Куда они подевались за время нахождения корабля на службе, никто, включая капитана 1-го ранга Чию Пао-джена, поведать не смог.