Марик Лернер - Построить будущее

— Порфирий Ломоносов, — поспешно срывая шляпу и кланяясь чуть не в самые ноги, доложил тот.

— Кто? — Не помню никаких Порфириев. В давние времена даже табличку себе составил, чтобы не путаться в родственниках и знать, кто кому кем приходится. Нет там такого. — Ты что, из поморов будешь?

— Та ни, барин, — очевидно поняв затруднения, быстро отвечает. — Мы того, люди Михайло Ломоносова из имения на Украине, что под Киевом.

Уже легче. Не родственники в гости завалились. А забавно будет, когда паспорта начнут выдавать. На Руси сразу пару тысяч Ломоносовых дополнительно образуется. По хозяину запишутся. Потом на общее происхождение начнут претендовать в просвещенные времена.

— И чего привезли?

— Так хозяйка приказала.

Это он явно про Стешу. Только ни черта не понял. Глубоким умом мужик не обладает. Даже на прямой вопрос ответить нормально не способен.

— Чего приказала? — повышаю голос.

— Масло давленное из подсолнечника везти в Санх-Питербурх.

А вот это новость из приятных. Очень меня удивило наличие подсолнухов в качестве декоративных цветов возле домов. Даже лузганье семечек не в моде и полное отсутствие использования в сельском хозяйстве. Еще до похода в Крым отписал. Так и так, можно получать пищевое масло из никчемного растения. По всем параметрам удачная находка. Для готовки в пост замечательно подходит. С оливковым чем дальше на север, тем сложнее, на коровьем не положено. А здесь растительное, и всем подойдет.

Подсуетиться, и первыми на этом поприще станем и хорошие деньги возьмем. Правда, нужен не просто пресс, а целый маслобойный заводик. Сначала отшелушить сами семена, затем выжимать. Требуется что-то вроде специальной машины с приводом от воды, как на металлургических предприятиях. Отписал и практически забыл. Не до того мне было. Забот и так полный рот. Когда война, а когда и дела дворцовые.

Выходит, не упустила Степанида и указания четко исполнила. Продукция прибыла. Вот куда столько сразу, дело темное. Ничего, распробуем, может, отфильтровать понадобится, и на продажу. Пойдет непременно. В той жизни за милую душу использовали. Надо бы с церковью договориться, да не мне. Архиепископы после отбирания крестьян злые, хуже собак. Пусть сама к ним обращается. Подсказать только.

— А жмых не стали везти, — доверительно поведал возчик. — Не было такого приказа. Скотина его жреть и не жалуется.

Что есть жмых, не имею понятия, но допереть по смыслу несложно. Остатки от семян после обработки. Да, до такого самостоятельно не додумался. Слишком далек от пахоты и свинок в сарае.

— Я пройдусь до дома, — ставлю в известность своих сопровождающих.

С недавних пор разъезжаю неизменно с приставленной охраной помимо собственных телохранителей. Десяток конногвардейцев еще и очень заметный признак царской милости. Но то для понимающих в этикете. А понаехавшие мужики люди простые и не виноваты, что колесо сломалось, а бочки перегородили проезд. Вот словят тумаков, быстро осознают.

— Сей минут расчистим путь, — молодцевато пообещал унтер.

— Так дойду, — отмахиваюсь. — Гусев, последи, чтоб никого не зашибли.

— Но я…

— Я пока сам способен передвигаться.

В каком-то смысле краткое путешествие оказалось достаточно поучительным. Тем более вперся не через парадный, а служебный въезд, который используют слуги и посыльные. Ученые и солидные или, напротив, отвратительные и жестокие господа обычно предпочитают главный вход. Им приятно, что их встречают и о них докладывают, жителям особняка удобно. А на лазающих задними дворами редко обращают внимание. Тем более одет я, конечно, прилично, первый встречный Порфирий по покрою и сукну кафтана барина вычислил влет, но в дорожное и неброское. Лишний раз никто без причины не обернется.

Так и просочился сначала во двор, не пытаясь посетить служебные помещения, обогнул стороной бегающий народ и хозяйственные пристройки. Подозреваю, будь у меня вид попроще, кто-нибудь заинтересовался бы чужаком. А так вроде человека-невидимки. Каждый нормальный человек при взгляде на спокойно идущего по двору и не озирающегося с разинутым ртом мог уверенно заявить: парень знает, куда направляется. И судя по поведению, имеет право разгуливать.

И чего я в свое время не пошел в воры? Знаю почему. Поймают — мало не покажется. Сначала чисто по-хозяйски бока намнут, потом еще и сдадут по принадлежности. А там ноздри рвут, клеймо на лоб и щеки ставят, да в Сибирь-матушку на вечное поселение. И сколько ни ловчи, рано или поздно не повезет. Удача бесконечной не бывает.

Да и не рисковый я по жизни. Вечно все рассчитываю, прикидываю и стараюсь сохранить шкуру целой. Тут разве карьера профессора Мориарти подходит, но то для книги хорошо. Прежде чем стать главой шайки, нужно авторитет заработать. А в наших условиях никаких особых хитростей обычно не происходит. Встретил в темном переулке и дал по лбу.

Вышедшая из дома баба охнула и застыла с разинутым ртом. Кажется, узнала и обалдела от великого счастья. Молча миновал отшатнувшуюся. Когда за спиной раздался дикий визг со слабо различимым «Приехали!», не особо удивился. Не вышло из меня ревизора инкогнито. Раскрыли. Теперь сбегутся.

Поднялся на второй этаж и прямиком к кабинету. По пути услышал невнятный бубнеж из библиотеки и без стука распахнул дверь. Очень уж любопытно, кто это такой начитанный. Оказывается, там устроилась целая компания за столом с бумагами. При появлении хозяина дружно вскочили. Морды все знакомые, начиная со Стеблова, отчетливо позеленевшего. В борьбе с пьянством оно по-прежнему побеждает, и давно бы выгнал его, но Андрюха защищает по старой памяти. Отношение мое Стеблов прекрасно знает и старается по возможности на глаза не попадаться.

Остальные были тоже из личной ревизор-коллегии. Двое из московских выпускников Спасской школы, сам и привлекал для контроля над разросшимися финансовыми потоками. Трое уже более поздний набор из Петербургской школы. Университеты им без надобности, очень практичные ребята из городских. Зачем годы терять, когда у меня неплохой кусок имеют и не только на масло для хлеба достается. Еще и икра. Хотя по нынешним временам она дешева, зато хранить не умеют. Так что скорее — молочный поросенок подойдет в качестве признака зажиточности.

Не могу и не пытаюсь за всем в последние годы проследить, а порядок должен присутствовать. Без воровства совсем в России невозможно, и пускать на самотек смерти подобно. Без знающих помощников при моем образе жизни то на войну, то во дворец — никак. Разорваться не получается. Вот они и пашут, специально целый контрольный отдел создал.

— Продолжим позже, — начальственно сказал Андрей после приветствий и раскланиваний. Уже язык не поворачивается назвать его Андрюхой. Совсем взрослый и ведет себя с подчиненными вальяжно, будто с детства привычен. Да и странно первого заместителя по финансовой части за пацана держать, пусть в голове образ прежний засел намертво. — Отобедайте пока, да, и скажите на кухне, чтобы Михаилу Васильевичу принесли. С дороги не евши. Случилось что? — спросил с тревогой, когда мы остались одни.