Татьяна Абалова - Тайны Свон

Убедившись, что девушка перестала кашлять и не собирается терять сознание, он ушел. Ржание коня и стук копыт доказывали, что всадник удалился. Удивленно похлопав глазами, и еще чуток полежав на теплой земле, Свон поднялась. Нижняя рубашка была опять грязной. Но войти в воду лже-утопленница не решилась. Мало ли, вдруг появится очередной любитель насильно вытаскивать на берег купающихся женщин.

Только поздним вечером добравшись до замка, Свон увидела, что деревенских девушек, которых наняла, уже привезли, и те приступили к работе. А ей казалось, что она доберется быстрее и отказалась ехать в общей повозке! Никто в суете не обратил внимания на ее рваное платье, и Свон удалось спокойно пробраться в свою комнату и привести себя в порядок. Благо медный кувшин матушки загодя наполняли водой. Свон обтерла тело, морщась от боли там, где она задевала ушибы и ссадины, полученные не только в канаве, но и при жестком приземлении после неудачного купания в реке.

За этим занятием ее и застала Амали, ворвавшись с воплем, что Свон следует поспешить на кухню. Приехали король с королевой, все уже ужинают в главном зале и не хватает рук для подачи блюд. Деревенские люди для этих целей не подходят. Пришлось Свон облачиться в принесенную кухаркой серую одежду, состоящую из широкой юбки и наглухо застегивающейся рубахи. Поверх всего мешковатой пары надевалась туника, перехваченная на талии поясом, а на голову водружался огромный чепец, скрывающий не только волосы, но и само лицо служанки. Одежда делала любую женщину безликой, что вполне устраивало красавицу.

Когда она вошла в зал с блюдом, полным свежего хлеба, то ощутила жар, исходивший из очага, где на вертеле жарился бык. Сотни свечей и факелов освещали столы, за которыми сидели придворные, шумно общающиеся между собой после изрядной порции монастырского вина.

Свон следовало пройти к главному столу, установленному на возвышении, где сидела королевская чета, их сыновья и милорд Шовеллер с супругой. Девушка сразу узнала в королеве даму, что так неодобрительно разглядывала ее на дороге. А улыбчивая спутница сидела возле одного из сыновей короля, и рука принца обвивала ее гибкий стан, а ее нежная ладошка лежала на его колене. Неприличные объятия дамы и принца, с большой разницей в возрасте, причем, не в пользу женщины, заметила только Свон, поскольку она подошла достаточно близко, чтобы выложить хлеб. Сидящие за столом дворяне отвлеклись на венценосную чету. Король хранил молчание и хмурился, а королева жаловалась ему, что только благодаря случаю, ей не пришлось идти пешком до замка.

– Однако, у этого “случая” были прелестные ножки, – лукаво заявила дама, тесно сидящая рядом с принцем – Все мужчины из нашего сопровождения обратили на них внимание, когда девица запрыгнула на коня. Представляете, она села на жеребца по-мужски, даже без седла!

Принц, обнимающий свою даму уже не за талию, а гораздо ниже, шепнул ей на ушко:

– Села на жеребца? М-м-м? – и уже громче добавил, – А где вы встретили горячую амазонку? Я хотел бы посмотреть на ее хорошенькие ножки.

– Я тоже удостоился чести видеть сегодня хорошенькие ножки, – хмыкнул другой принц, – но на бестолковом теле.

Свон невольно обратила внимание на говоривших молодых людей. Оба выглядели на лет двадцать пять – тридцать, оба неуловимо похожи на королеву, только у них сильно разнился цвет волос – одного природа наградила пшеничными локонами, другого черными, как вороново крыло. Взглянув на короля, Свон отметила, что он не хорош собой, в отличие от сыновей: бледный, почти лысый, уставший на вид. Ни один из его сыновей не имел такого худощавого и нескладного тела, как у Артура Пятого.

Королева недовольно посмотрела на подругу и сыновей, и разговор о хорошеньких ножках прекратился. Все принялись обсуждать некую графиню Валлот, оконфузившуюся на последнем балу, кубарем упав со ступенек танцевальной залы.

Когда Свон выкладывала горячий хлеб около темноволосого принца, он вдруг схватил ее за ладонь. Испугавшись, девушка отдернула руку и отступила. Принц резко развернулся, потянулся к ее чепцу и почти сдернул его, но его отвлекли. Мгновенно опомнившийся мужчина сразу понял, что своими действиями вызывает недоумение у окружающих. Заинтересоваться серой мышью? Служанкой?

– Простите, Ваше Высочество! Вас задела простолюдинка?- графиня Шовеллер, увидев странную реакцию гостя, решила, что неловкая подавальщица хлеба оскорбила его. Посмотрев на отпрянувшую служанку, выговорила, как хлопнула пощечину, – Пошла вон, деревенщина!

Свон, сунув блюдо другой служанке, кинулась прочь. Уже на выходе из зала, ее толкнули в спину, и она упала бы, если бы рядом идущий человек ее не подхватил. Это был Маларкей. Он громко смеялся над кем-то. Обернувшись, она с ужасом узнала Дака, который опять стоял на четвереньках и скулил, ругая Канарда за подножку. Хорошо, что близнец тут же отпихнул от себя служанку, не признав, и Свон благополучно покинула шумный зал.

Проходя мимо ниши, укрытой гобеленом с пасторальной картинкой, она услышала разговор двух дам, обсуждающих достоинства принцев. Еще бы, такие красавцы могут вскружить голову любой, даже Свон не стала бы лукавить – они действительно превосходны, и в первый раз ее девичье сердечко заныло. Но кто она такая? Служанке совсем не пристало мечтать о высокородных женихах.

После шумного застолья гости никак не желали успокоиться, даже в саду слышались смех и женские вскрики. Для пьяных мужчин не существовало преград в виде закрытых дверей, которые азартно выбивались. Служанки вместо того, чтобы убирать помещения, жались на кухне, ища защиты от особо ретивых кавалеров. Управляющий свирепствовал, насильно отправляя их выполнять свои обязанности.

Правда, некоторые не противились, зачать от дворянина считалось благом, бастардов обеспечивали, и вся семья расторопной девицы могла сносно существовать. Через девять месяцев после бала ближайшие деревни пополнятся ревущими младенцами, служащими гарантами не голодной жизни. Конечно, их происхождение предстояло доказать, поэтому женщины старались взять у любовников на память какую-нибудь вещицу, которую позже им предъявят как доказательство хмельной ночи.

Свон такой участи себе не желала, поэтому отправилась в свою комнату. Чтобы не встретиться с неугомонными гостями, она решила пройти через кухню. В уголке помещения, куда слуги стаскивали грязную посуду, сидела Берта: раскрасневшаяся, волосы выбились из-под криво нахлобученного чепца, руки ладонями вверх сложены на коленях. Пустой взгляд смотрел в одну точку. Устала. Амали руководила процессом мойки. Кипели чаны с водой, одни служанки гремели тарелками, наклонившись над корытами, другие вытирали их насухо и укладывали в шкафы высотой до потолка. Свон прошла незамеченной. Покинув кухню, утопающую в паре, она свернула налево и увидела, что возле двери в их комнату находится какой-то мужчина. Он стоял спиной к Свон и всматривался в проходящих мимо людей. Он явно кого-то ждал. Когда мужчина обернулся в сторону одной из служанок, одетой так же, как и все – в серое, сердце Свон остановилось. Это был темноволосый принц.