Олег Таругин - Комбат. Вырваться из «котла»!

С размаха плюхнувшись на колено, Сергей короткими, с отсечкой в два-три патрона, очередями расстрелял еще двоих. Краем глаза отметив, что атакующий с левого фланга особист благополучно валит свои цели, сменил позицию. Вывернувшегося из-за угловатого борта фрица, оказавшегося с ним лицом к лицу, встретил прямым ударом прикладом под срез каски, коленом отпихнув в сторону нацеленный в живот карабин. На уровне пояса бахнул выстрел, и краем сознания Сергей отметил упругий толчок воздушной волны. Вот зараза, едва не подстрелил! Трофейный автомат – не увесистый «ППД», конечно, но немцу хватило. Оттолкнув ногой зажимающего руками разбитое лицо фашиста, добил его короткой очередью. Итого, семь, как и планировалось. Восьмым был лейтенант. Оказавшийся в довольно глупом положении: ремень он уже расстегнул и сейчас держал в правой руке, торопливо нащупывая левой клапан кобуры. А вот это хренушки! За долю секунды преодолев последний метр, комбат сбил его с ног горизонтальной подсечкой и вырубил, угодив носком сапога в висок. Вроде не насмерть, удар контролировал. Поскольку очень хочется с этой сволочью парой-другой фраз переброситься. Пощупал бок: гимнастерку опалило близким выстрелом, но пуля даже не пробила ткань. Повезло.

За спиной глухо бухнуло, и обернувшийся капитан заметил невысокий султан сизого дыма, поднявшийся над десантным отделением бронетранспортера. Отброшенная взрывом створка кормового люка лязгнула о броню, едва не сорвавшись с петель. Да твою ж мать, Витя, ты чего творишь?! У меня ж на эту таратайку такие планы были! Внутри же все равно никого живого, пулеметчика он первым завалил! Перестраховщик, блин…

– У меня все, командир! – Подбежавший Зыкин выглядел донельзя довольным.

– Аналогично, – буркнул Сергей, меняя отстрелянный магазин. – Перезарядись. И недобитков проверь, не люблю, когда в спину стреляют.

– Да я всех положил, не сомневайся, Степаныч!

– Проверь, – с нажимом проговорил комбат, забрасывая на плечо автоматный ремень и вытягивая из кобуры пистолет. Словно решив пристыдить самоуверенного контрразведчика, глухо застонал и заскреб окровавленной рукой один из фрицев, ничком валяющийся возле гусеницы. Бросив на особиста мрачный взгляд (тот смущенно крякнул, также вытащив свой «ТТ»), капитан, не испытывая ровным счетом никаких эмоций, взвел курок и выстрелил немцу в затылок. Затем повторил процедуру с остальными. Зыкин скрылся за бронемашиной, откуда тоже раздались хлопки нескольких пистолетных выстрелов.

Присев на корточки перед раненым, оказавшимся младшим лейтенантом с такими же, как у него самого, малиновыми пехотными петлицами, Кобрин приподнял безжизненно свесившуюся на грудь голову. Да, не повезло парню, та пуля, что едва ему самому бок не продырявила, свою цель все-таки нашла. Хорошо хоть умер сразу, не успев ничего понять – по иронии судьбы, прямо в сердце попало. Опустив взгляд, Кобрин разглядел потемневшую в области пояса гимнастерку. Ага, вот оно что: парнишка-то уже раненым был, то ли пулю, то ли осколок в живот словил. Что ж, как ни цинично звучит, тогда не столь обидно: с таким ранением все равно долго не протянешь. Если б в ближайший час от кровопотери и болевого шока не умер, через сутки-другие его в любом случае перитонит бы добил.

– Ах ты ж, сука! – внезапно заорал где-то за бронетранспортером особист. – Бросай…

Окончание фразы утонуло в раскатистом грохоте винтовочного выстрела, заглушившего слабый хлопок лейтенантского «ТТ». Зыкин сдавленно охнул от боли:

– Твою м-мать!

Кобрин вскочил на ноги, будто подброшенный пружиной. В том, что произошло нечто нехорошее, он нисколько не сомневался. Так и оказалось: не успел комбат обежать броневик, как увидел контрразведчика, прижимающего ладонь к груди. Гимнастерка под пальцами уже успела потемнеть, напитываясь кровью. Пока бежал к товарищу, прикинул, что еще не все потеряно – пуля пробила грудь справа, примерно на ладонь ниже ключицы, так что крупных сосудов повредить не могла. Конечно, и в простреленном легком хорошего мало, но все же шансы у Витьки есть.

– Прости, Степаныч, – кривясь от боли, прокомментировал появление комбата тот. – Моя вина, сразу гада недострелил. Думал, он помер уже, а он только раненым оказался. Подвел я тебя.

– Себя ты подвел. И вообще молчи, не нужно сейчас разговаривать. Присядь вон туда, я рану осмотрю и перевяжу. – Сергей помог ему опуститься на порожек под дверью бронетранспортера.

Повернулся к растерянным хуторянам:

– А вы чего застыли?! Живо собирайтесь, документы берите, ценности, еду, одежу, какую унесете, да в лес! Уходите как можно быстрее и как можно дальше!

– Дак як жа так, таварыш камандзір? – захлопала глазами одна из спасенных молодух. Остальные сразу же рванули к орущим детям.

– Куды ж мы цяпер?

– Вариантов два, – холодно сказал комбат. – Или укрыться в лесу и уцелеть, или остаться здесь и погибнуть. Мучительно. – Он зло пнул ногой одну из канистр. – Сама догадаешься, зачем они бензин приготовили, или объяснить?

– Навошта? – удивленно захлопала глазами та. – Може, бранемашыну заправіць жадалі?

Да елки ж палки…

Ладно, придется иначе:

– Значит, так, слушать меня, – рявкнул Кобрин, обращаясь к гражданским. Поколебавшись пару секунд, поднял над головой руку и дважды бабахнул из пистолета. Подействовало, даже бабы голосить перестали. – Слушать внимательно и исполнять в точности! В стране военное положение, и вы обязаны выполнять приказы любого командира Красной Армии! Сейчас соберете шмотки и в течение получаса уйдете как можно дальше отсюда. Вы все местные, наверняка родни в округе полно и все такое прочее, так что найдете, где укрыться. Если останетесь, приедут немцы и сожгут всех. В одну хату загонят и сожгут живьем. Эти вон, кстати, точно так же сделать собирались. Канистры с бензином видите? Вот именно. Все, бегом. Не уйдете через 30 минут, лично хутор подпалю со всех четырех сторон света. Чтобы вам, дуракам, жизнь спасти! Время пошло. – Сергей демонстративно взглянул на наручные часы, делая вид, что и на самом деле засекает время. – Я что, шутки шучу? Ну?!

Проводив взглядом испуганно разбегающихся хуторян, он нашел в бронетранспортере зеленый ящичек с красным крестом и надписью «Verbandkasten» [6] Аптечка ( нем .). , к счастью не пострадавший от взрыва гранаты, и присел на корточки перед особистом, уже успевшим расстегнуть на груди гимнастерку.

Болезненно морщащийся Зыкин спросил:

– Не круто с местными взял, Степаныч?

– Нормально. Да и как их иначе убедишь? Или тебе тоже нужно рассказать, что с ними фрицы сделают?

– Мне не нужно, насмотрелся уже. Ай! Больно же!

– Ты мне не айкай, а помогай гимнастерку снять, иначе разрежу на хрен, дальше в исподнем пойдешь, – ворчливо бурчал капитан, отвлекая товарища. – Больно ему, видите ли! А нечего было под дурную пулю подставляться! Столько боев прошел, а тут чуть по глупости к праотцам не отправился. Смирно сиди, сейчас точно больно будет!