Александр Мазин - Земля предков

– Этого – живьем, – указал я на старшего. – Остальных – по возможности.

Между мной и причалом оставалось шагов тридцать, когда вражеский лидер заподозрил нехорошее и потянулся к мечу.

Тормоз, однако.

Конечно, я за оружие не хватаюсь, но – в доспехах. И в шлеме. И хирдманы мои – при оружии. Нормальная реакция – валить. Либо – меня, либо – от меня. А этот – думает. О чем, интересно?

Э! Да я его знаю! Один из отроков, сопровождавших косичкоусого Задорея, когда тот нагло арестовал неопытного меня. Поднялся, однако. Поясок золотой нитью прошит. Гридень, дедушка его в бабушку!

И тут я сам надумал. Прям-таки классная идея пришла. И что характерно: если проскочит, даже убивать всех свидетелей не потребуется. Совсем наоборот.

– Меня зовут Ульф! – гаркнул я по-скандинавски. – И я человек Ивара Рагнарсона, которого зовут Бескостным! А ты кто таков? И что ты делаешь на моей земле?

– Чего?

Ни хрена он не понял, да я на это особо не рассчитывал.

На мой рык отреагировали посланные в погоню дружинники. Оглянулись и остановились.

Мой «собеседник» держал руку на мече, но доставать оружие не спешил: я-то подходил с демонстративно пустыми руками.

– Ульф! – рявкнул я и ударил себя кулаком в грудь.

– Хотен! – ткнул себя в зерцало дружинник.

Вот и познакомились.

Храбрый, однако. Совсем меня не боится. Либо храбрец, либо дурак. Впрочем, одно другому не мешает.

А сейчас я тебя, дружок, удивлю еще раз.

– У меня для тебя кое-что есть, – дружелюбно и тоже по-скандинавски произнес я, отвязывая от пояса кошель с монетами.

Что, интересно? Еще как! Даже шаг вперед сделал. Любим, значит, денежки?

А известен ли товарищу Хотену такой вот нетрадиционный способ их использования?

Увесистый кошель на ремешке – ничуть не хуже китайской хрени на веревочке, которой я когда-то владел недурно. Упакованное в кожу серебро описало красивую дугу, закончившуюся у Хотена между глаз. Серебро – серьезный довод в переговорах. И еще один довод для убедительности: левой в челюсть. Борода, конечно, амортизирует, но в данном случае – недостаточно.

Напарник Хотена среагировал лучше. Цапнул рукоять заткнутого за пояс топора… И получил всё тем же мешочком в голубой глаз. А ногой – в колено. А коленом… Сами понимаете, куда.

К концу нашего плодотворного общения Тьёдар и Стюрмир поравнялись с бойцом, который поймал тетку. Тетка испустила почти ультразвуковой вопль и рванулась так, что боец едва устоял на ногах. Что, впрочем, мало ему помогло. Древко копья ударило бойцу под колено, а толчок в грудь сделал то, что не удалось бабе: уложил молодца на травку.

Хавгрим испустил грозный рык и устремился к двум оставшимся бойцам… А те, вместо того чтобы последовать примеру смердов, решили поиграть в героев. Бросились навстречу. Хавгрим обрадовался. И убил обоих. Жаль. Хотя пленников у нас и без них хватает.

– Засуньте их куда-нибудь, – распорядился я. – И подождем наших.

Для этого допроса мне нужен был Вихорёк. Светить свободное знание словенского языка я не собирался.

– Ты кто?

Избитого доблестным Хотеном мужика умыли и поставили предо мной.

В ответ – невразумительное бормотание.

– Не бойся, смерд, – поощрил его я. – Говори – и тебя не обидят. Но если будешь молчать…

На многозначительную паузу мужик отреагировал правильно. Заговорил.

Звали побитого Дедятой, и должность у него была: бригадир строительной артели. Если можно так выразиться. Бригада профессионалов численностью в двадцать шесть человек (мужчин, разумеется, женщины – не в счет) взялась выполнить подряд на строительство. За деньги и кормежку. О чем и заключили договор (ряд, по-здешнему) с княжьим доверенным человеком, боярином по имени Добромысл. Затем приступили к работе под контролем представителя подрядчика, «коменданта» будущей крепости.

Работу артель выполнила практически в срок. Остались сущие пустяки…

И тут мы.

И я, в частности. Лишил артель главного подрядчика, коим оказался тот самый полуголый герой с ломиком. Неудивительно, что он так ловко управлялся с железякой. Сотник как-никак. По-нашему, никак не меньше, чем хольд, а то и целый хёвдинг.

В общем, наш набег поначалу обошелся артели недорого. Погиб только один работник. Да и тот – сдуру. Воином себя возомнил.

Работу тоже жалко. Парни почти год строили, а мы за день сожгли. Ну да их дело маленькое: построить. А защищать – это уже другая профессия. Так считал Дедята. Работа сделана – денежки сполна извольте.

У прибывшего из города гридня, который как раз эти денежки привез (вместе с новым подрядом), оказалось другое мнение. О чем ряд был? Построить фортификационное сооружение со всеми внутренними и наружными постройками. И где это всё? Даже и половины не уцелело. Следовательно, что? А то, что нет работы, нет и денег. Вот когда артель представит положенное, тогда и расчет.

Дедята возмутился: получается, по второму разу всё строить? Да еще огарки разбирать? И все забесплатно! Не будет такого! Они свое дело сделали. А что дружинники княжьи не смогли защитить укрепление от численно уступающих пришельцев, да еще и сами полегли, так это не его, Дедяты, проблема. Деньги – на бочку!

Теперь уже возмутился княжий гридень Хотен. И возмутился действием. Сунул в рожу. Да еще в предательстве обвинил. Мол, где ты был, когда воинов княжьих убивали? Меньшим числом, говоришь? А не потому ли их побили, что вы пособничали? Дедята заспорил – и в результате был бит. Чего и следовало ожидать холопу, который вознамерился спорить с воином.

– Ты прав, – сказал я бригадиру. – Но денег за работу тебе теперь точно не получить. Зато ты можешь отправиться со мной.

– Куда? – насторожился Дедята.

– В Ладогу!

– А жрать мы чего будем?

– Денег на прокорм я дам, – успокоил я строителя. – Под будущую работу.

Расходы, которые я легко мог себе позволить. Например – из той же зарплаты артельщиков, которую пытался зажать Хотен. Чей психологический портрет тоже понемногу складывался.

– Переведи ему: я – вождь великого конунга данов. Мой конунг велел мне взять для него здешние земли. И я их возьму. Скажи своему конунгу: если он согласен платить нам дань, его пощадят. Хотя я очень огорчусь, если он согласится!

Вихорёк старательно переводил. Даже ухитрился имитировать скандинавский акцент: мол, он тоже из немцев.

Вихорёк тоже в закрытом шлеме. Мало ли как жизнь обернется? Нет, личики свои перед княжьим человеком мы светить пока не будем. Не хочу, чтобы возникла связующая нить между мной, человеком князя Рюрика, и мной – неизвестным вождем известного датского конунга.

– Почему огорчишься? – Похоже, до сознания Хотена дошла только последняя фраза. Он по жизни такой тормоз? Или потому, что по головенке прилетело?