Владимир Скворцов - Русь многоликая

- Меня вы пытаете, а что сами делать будете? Война закончилась, теперь вы можете отправляться по домам и зажить, как хочется, - в свою очередь задал вопрос Румон.

- Мне рядом с тобой хочется быть. Здесь интересно и много нового можно узнать, в другом месте мне будет просто скучно. Так что, если не прогонишь - останусь с тобой, - ответил Нифонт.

- А если я заделаюсь обычным кочевником и буду пасти стада, не пожалеешь?

- Ты сам в это веришь?

- Не знаю, но я почему-то о таком и не задумывался.

- И я с тобой останусь, - вступил в беседу Антоний. - Вокруг тебя всегда много людей, так было и так будет, а для меня находиться среди них - самое главное.

- Так куда же вы без меня, кто вас защищать будет, - не остался в стороне и Тиберий.

- Ну что же, спасибо, друзья. Я как-то уже привык, что Тиберий мне прикрывает спину, Нифонт всегда готов ответить на любой вопрос, а Антоний поможет не заблудиться в потёмках чужой души. Значит, будем вместе искать дорогу, по которой пойдём дальше.

До знакомой речной излучины отряд добрался достаточно быстро, там мы и нашли своё кочевье. Первоначально наше появление вызвало страх, все давно привыкли, что появление вооружённых людей ничего хорошего не предвещает. Нам навстречу даже выдвинулась сотня конных лучников, но скоро всё выяснилось, и эта сотня разлетелась по степи с вестью, что с войны вернулись воины племени.

Честно говоря, нас уже почти и не ждали, двадцать лет срок не маленький, и надежду в людях племени поддерживали лишь редкие весточки, которые удавалось порой передавать тем или иным способом. А жизнь у оставшихся была тяжёлой, племя после ухода большинства воинов сильно ослабело и постоянно подвергалось нападениям со стороны. Мало того, что более сильными соседями были захвачены лучшие пастбища, так ещё постоянно совершались нападения на стада, из-за чего люди в племени постоянно голодали.

Моя встреча с женой прошла неожиданно легко, хотя внутренне я не то чтобы боялся, а очень волновался. Как-никак мы расстались двадцать лет назад, прожив вместе два года, и за это время у нас родилось двое детей. Но все беспокойства оказались напрасными, Алана меня сразу узнала, как будто не было долгих лет разлуки и наше расставание произошло буквально вчера. Не успел я подъехать к нашей кибитке, как Алана птицей выпорхнула из неё и с криком "Румон" бросилась на грудь, обхватив меня руками. А я просто гладил её по голове и что-то бормотал из того далёкого прошлого, что помнили только мы. И откуда-то вдруг перед глазами появился туман, всё вокруг стало нерезким и расплывчатым.

Рядом, немного в стороне, неуклюже переминался какой-то молодой воин ростом чуть ли не выше меня, словно не зная, что делать и куда деть свои, неожиданно ставшие слишком большими, руки.

- Вот ты каким стал, Варазман, тебя уже так просто не подбросишь вверх в небеса. Ну иди сюда, сын, я тебя тоже обниму.

- Вот только дочку не сумела уберечь, простишь ли, Румон? - сказала Алана.

- Что тут сделаешь, бог дал, бог взял, а вот с тех, кто этому поспособствовал, мы спросим в полной мере.

Но скоро все успокоились, Алана вспомнила, что она хозяйка, и начала хлопотать, готовя угощение. Но тут я опять её отвлёк, достав свои подарки. Первым подал пурпурное шёлковое платье, потом расшитый золотом халат, сапожки, усыпанные жемчугом, и напоследок диадему. Когда Алана надела обновки с украшениями и появилась перед оставшимися для ночёвки воинами и другими членами нашего племени, дружный восхищённый шёпот и охи женщин раздались со всех сторон.

При этом самым часто повторяемым было слово "царица". Сыну я подарил полный доспех, конную упряжь и комплект оружия - длинный меч, короткий меч, кинжал, топор и копьё. Всё было сделано из лучшего железа. А затем начались приготовления к вечернему пиру.

Хоть их оставалось и немного, но резались уцелевшие овцы, варилось мясо, доставался сберегаемый сыр и молоко. Со своей стороны, из наших дорожных запасов появлялись кувшины с вином и хлеб, сыр и мясо. Конечно, этому угощению было далеко до тех пиров, которые устраивал Аттила, но для нас, вернувшихся домой, он был самым лучшим за долгие годы.

Хотя даже при всём ликовании воинов, понявших, что они добрались домой целыми и невредимыми, я чувствовал, что их охватывает гнев, когда они видели пустые пастбища, на которых в прежние времена паслись тучные стада животных. Как было принято, большинство родов кочевали отдельно, но не слишком удаляясь друг от друга.

Так что наутро многие воины разъехались по своим кочевьям, некоторым предстояла достаточно дальняя дорога, хотя по рассказам выживших членов племени, занимаемая им территория значительно сократилась. Мне это не нравилось, но торопиться с выводами я не спешил, так что с утра после завтрака мы собрались обсудить сложившееся положение с моими побратимами. К нам присоединились также мой сын Воразман и брат Гостей, остававшийся здесь старшим всё это время.

- Мы многое уже слышали о случившемся здесь в наше отсутствие, - начал я, - но хотелось бы знать больше. Так что давай рассказывай, брат, - обратился я к Гостею, - что здесь происходило.

- Первое время всё шло как обычно. И хотя людей осталось мало, мы могли спокойно пасти свои стада и нам ничего не угрожало. Но через несколько лет всё начало меняться. Сначала табуны соседей стали появляться на наших пастбищах, причём в каждом из этих случаев чужих пастухов было гораздо больше, и нам приходилось отступать под давлением силы. Дело доходило даже до схваток, но каждый раз сказывалось большее число воинов на стороне противника.

Хорошо, что дело обходилось без убийства, но было много раненых и побитых. Мы ничего не могли сделать, брат, нас осталось мало, большинство воинов отец забрал в поход, и стало просто некому защищать наши стада и пастбища.

- Насколько я помню, остающимся обещали защиту со стороны наших новых правителей, которым мы принесли клятву верности?

- Это так и осталось обещанием, причём несколько раз в составе нападающих мы видели и воинов этих правителей.

- Я понял тебя, брат. Рассказывай дальше.

- А дальше всё стало ещё хуже. Видя нашу слабость, у нас стали угонять стада. Сначала понемногу, но таких случаев становилось всё больше и больше. Мы догоняли грабителей, вступали с ними в схватки, но всегда сила оказывалась на их стороне, и мы не могли с ними справиться. У нас начали погибать воины, и когда мы обратились в очередной раз за помощью к гуннам, нам велели убираться, пока они не отобрали всё остальное. Сила была за ними, оставалось только смириться с происходящим.

Пытаясь как-то защититься, мы приняли к себе людей из других племён. Но большая их часть испугалась и перешла на сторону грабителей. Так что сейчас у нас остались только русы, мы ещё можем выставить около трёх тысяч воинов, но это в основном молодёжь, а также у нас осталось десять тысяч женщин, детей и стариков. Сейчас воюют и мальчишки, они уезжают далеко от пастбищ и караулят противника, когда его заметят, мы сгоняем свои стада вместе, хоть таким образом как-то увеличивая число защитников.