Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ

Вместе действительно оказалось и удобнее, и веселее. Можно спокойно оставить вещи и прогуляться по палубам. Скооперированное общество выкладывало харчи на общий стол, и обед дополнялся свежими овощами и фруктами. Время коротали рассказами о жизни. Крестьяне жаловались на председателей колхозов, которые не хотели выписывать справки, без которых не пускали торговать на рынках. Вздыхали по поводу цен на мануфактуру и кожу, мол, новую одежду не каждый год сошьешь, а сапоги и подавно.

Майор навещал подопечного раз в день, они выходили на корму и молчали. Обычно сопровождающий выкуривал три папиросы подряд и уходил, но однажды пригласил в буфет. В шумном прокуренном помещении народ пил дешевое пиво, которое в двадцать первом веке назовут «живым». Майор заказал чай с бубликами и задал невинный вопрос:

– Как я понял, ты умеешь управлять мотоциклом.

Сейчас личный транспорт в большой редкости, мотоциклы с автомобилями в свободной продаже, но цены запредельны. Олег выложил сразу оба удостоверения и успокоился, тема проработана с дедом, поэтому спокойно ответил:

– Я входил в состав институтской команды при автомотоклубе Осоавиахима.

– На Л-11 гонял?

Снова ловушка! Эта модель в шестьсот кубиков выпускалась только для армии и пожарников.

– Нет, у нас были спортивные «Ленинград-8», я в мотокроссах участвовал.

Он действительно много гонял по карьерам. Покупая сыну мотоцикл, родители потребовали свести до минимума поездки по городу и оживленным трассам.

– И грузовиком можешь управлять?

Здесь у Олега было намного больше опыта и снова благодаря родителям. Очередная просьба подкинуть денежек завершилась предложением заработать самому. Он не стал клянчить, а устроился водителем «Газели». Заработка за время каникул вполне хватало на весь семестр.

– Запросто, ездил по городу и за городом по бездорожью, – уверенно ответил он.

– Это хорошо, у нас мало шоферов, а опытных с навыком вождения в большом городе вообще нет.

Олег отмолчался, сейчас машин в городах почти не видно, на улицах трамваи да лошадки тащат повозки. Майор не спеша попивал чай да разглядывал публику. Порой с прищуром смотрел на троицу прилизанных личностей, поедавших большую горку раков. Перехватив изучающий взгляд Олега, с легкой усмешкой спросил:

– Как думаешь, кто они?

– Трудно сказать, на заводе не работают, это точно.

Майор неожиданно захохотал, поперхнулся крошкой бублика, откашлялся и тихо сказал:

– Перед тобой Комарицкий, Васильев и Шпитальный.

– Артисты? – предположил Олег.

– Инженеры! Создатели скорострельных пушек! Неужели никогда не слышал?

– Откуда? В институте и школе о них не говорили.

Майор попросил еще два стакана чая и принялся обгрызать бублик, а получив заказ, неожиданно спросил:

– Ты хорошо стреляешь?

Олег размышлял о судьбе реактивного самолета. Возвращение конструкторов авиационных пушек свидетельствовало о завершении летных испытаний. Спохватившись, неуверенно ответил:

– На стрельбище ходил в середнячках, а мотоциклиста сбил с третьего выстрела.

– Странный ты, разбитной парень, перед милицией не робеешь. С другой стороны, словно маменькин сынок, не куришь и путаешься в бытовых мелочах.

Вынеся вердикт, майор потерял к Олегу интерес, перекуры на корме прекратились, сопровождающий даже не заглядывал на палубу. В Ульяновске отметились в комендатуре при речном вокзале, а во второй половине дня сели на идущий в Пермь пароход. Они снова прошли до начала посадки. Олег сразу нырнул на самую нижнюю палубу, ибо альтернативой для пассажира без места была открытая палуба.

Наученный горьким опытом, сразу после отхода перезнакомился со своими соседями. Поколебавшись, присоединился к группе речников, которые возвращались после перегона буксиров. Компания оказалась слишком веселой, утро начиналось с «Жигулевского», а вечером заправлялись «Крымским» портвейном. От назойливых предложений выпить его спасла группа бабулек. Отругав «беспутных», даже пару раз хлопнув кого-то полотенцем, они забрали Олега в свой коллектив.

Путешествие по рекам закончилось в предрассветном тумане. Они вышли на плашкоут у обрывистого берега, а сверху с криками спускалась группа женщин. Нимало не стесняясь в выражениях, они чихвостили капитана за то, что он на подходе не давал гудков. Попытка оправдаться: «Я пришел точно по расписанию, а гудками всю деревню разбужу!» – встретила яростную ругань в адрес дурацкого расписания, никчемного капитана с напоминанием о прошлом опоздании в полтора часа. Следом за женщинами спустился солдат и услужливо взял у майора походный чемоданчик. Наверху у самого обрыва их ожидала пролетка. Заключительный этап поездки занял три дня с двумя ночевками в сельских школах.

Вступление в армейскую жизнь показалось каким-то неправильным. Писарь при штабе сначала зачитал некое подобие правил поведения, затем вручил книжицы под названием «строевой» и «дисциплинарный» устав РККА. Олег расписался на листке под названием «Воинская присяга» и отправился на поиски вещевого склада. И снова сюрприз – ему вручили три комплекта форменной одежды. Кроме обычной из чертовой кожи дали комплекты из габардина и диагонали, а фланелевые портянки прилагались к яловым сапогам!

Явно офицерское обмундирование снова заставило внутренне напрячься. Пехотные петлицы немного успокоили, а кожаный ремень дореволюционных времен вызвал недоумение. Фляга с котелком оказались эмалированными с обшивкой из тонкого сукна и окончательно отбили желание что-либо понять. Получив обмундирование, Олег начал примерку и сконфуженно признался:

– Я никогда не пользовался портянками.

– В носках, что ли? – указав на хромовые сапоги, спросил старшина и приступил к обучению.

Неправильность продолжилась в парикмахерской, где его подстригли под полубокс. Затем душ с последующим облачением в форму и фотографированием на документы.

– А теперь куда идти? – спросил Олег, вставая с неудобной табуретки.

– Для новичков казарма номер четыре, затем беги в столовую, до конца ужина осталось полчаса, – пояснил фотограф.

Метровая цифра четыре над входом исключала ошибку, но внутри снова полная ерунда. Три просторных помещения с койками, ленинская комната с трибуной и рядами стульев. Похоже на казарму, только нет дежурного с обязательными дневальными. Даже в санатории на входе сидят строгие тетеньки, а тут вообще никого. Олег открыл дверь с табличкой «каптерка», с одной стороны длинная вешалка для одежды и полочкой для обуви, напротив полупустые стеллажи. Нерешительно потоптавшись, для очистки совести пару раз позвал дневального и бросил на пол вещмешки с ранцем.